– Бабуля! Вы все не так поняли!

– Я те покажу не так! Ишь, моду взяли: кошек мучить!

– Вась, ну скажи ей! – крикнула я коту, шустро вскарабкиваясь на елку.

– А что сказать-то? – опешил тот.

– Ой! – умилилась бабулька. – Говорящий!

– Ну говорящий, – подбоченился котяра. – Почему такая реакция? Если кот, то обязательно неграмотный? Я, может, Шекспира в оригинале читал.

Обалдеть. Я чуть не выпустила из рук ствол, к которому прижималась, но вовремя спохватилась и даже вскарабкалась повыше. Кот знает английский! Дожили. Может, он еще и древнегреческий изучил? Не удивлюсь.

– Какой умненький котик, – обрадовалась дебоширка с метлой. – И такого хорошенького чертяки беззаконные обижают почем зря! Совсем распоясались! Вот я тебе! – Боевая бабулька погрозила метлой.

Да-а-а. А старушка-то воинственная. То ли партизанила в юности, то ли амазонка на пенсии, поди разбери. В этом лесу чего только не бывает! Кстати, о чертяках. Это она обо мне, любимой? Как можно? Сравнить миловидную демоницу в полном расцвете сил с нечистью низшей категории! Фи… Но на всякий случай я вскарабкалась по стволу выше. Береженого бог бережет.

Тем временем бабулька мило улыбнулась Василию, сверкнув одиноким зубом в кокетливом оскале:

– Бедненький, несчастненький котенок! И никто его не любит, никто не приголубит, сметаночки не даст.

Кошачьи глазки вожделенно замаслились при волшебном слове «сметана». Васька облизнул усатую морду. Предатель. Стоило совершенно посторонней полудикой старушенции мурлыкнуть поласковей…

– Пойдем, бедненький, я тебе молочка налью.

И он пошел! Мурлыча, как старый холодильник.

– Иди-иди! – крикнула я ему вслед. – Можешь не возвращаться!

– Я же твой фамилиар, – остановился тот.

– Предатель ты, вот кто! Стоило совершенно посторонней старушке предложить тебе стакан сметаны, и ты бросил меня в безвыходном положении. Настоящий фамилиар так не поступает!

Довод сразил несчастного любителя молочных продуктов наповал. Правда, я так до конца и не знала, в чем, собственно, состоят обязанности ведьминого фамилиара, но Василий принял мое замечание близко к сердцу. На морде кота отразилась внутренняя борьба долга и желудка. Долг победил. Васька тяжело вздохнул и полез ко мне на дерево. Этого от него не ожидал никто.

– Котик! Вернись, я все прощу! – стенала под елью брошенная ветреным кошаком старушка.

Но кот, осознавший всю тяжесть собственного предательства, надежно оседлал соседнюю ветку.

– Прости, – шмыгнул носом пушистик. Мордочка отразила бездну раскаянья. – Сам не знаю, что на меня нашло. Бросить свою ведьму в беде – недостойно истинного фамилиара. Я позор своего рода! Готов искупить свою вину кровью. Понесу любое наказание.

Я с удивлением слушала самобичевание кота. Никогда с таким не встречалась. Впрочем, и говорящих котов раньше видеть не приходилось. Он что? Решил совершить ритуальную сепуку? Вот это номер!

– Не прощу, – уперлась я. – Ты меня бросил! Променял на стакан сметаны не первой свежести.

– Ничего подобного! – возмутилась старушка. – Сметана наисвежайшая.

Кот разразился горестными рыданиями. Он всхлипывал и размазывал обильные слезы по пушистой мордочке. Я оставалась непреклонна. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в этот момент из леса не вынырнула наглая конская морда и не схватила древко метлы клыками. Воинственная бабулька попыталась вернуть метлу, но не тут-то было. Порядком доставшая всех лошадь упорно тянула приглянувшуюся явно несъедобную вещь в свою сторону. Раздался треск, древко не выдержало игры кто кого перетянет и сломалось пополам. Наглое животное и старушка разлетелись в разные стороны и ощутимо приложились пятой точкой оземь. Зловредная лошадка не растерялась, мотнула головой, сжала клыкастые челюсти, превращая остатки древка в опилки, сплюнула деревянное крошево на траву и была такова.

Я смеялась так, что чуть не грохнулась с дерева. Старушка поднялась на ноги, кряхтя и потирая пострадавшую часть тела чуть пониже спины.

Полчаса спустя мы уже мирно чаевничали в избушке на курьих ножках. Да-да. У избушки Бабы-яги (а это была именно она) действительно имелась парочка куриных лап. А еще в избе жил настоящий домовой Веня. Вениамин, значит. К незваным гостям он отнесся с подозрением, но на стол накрыл на удивление быстро. Сама Яга хоть и поворчала для порядка, мол, явились нежданно-негаданно, но гостям была рада, хоть виду не казала.

За чашечкой ароматного чая, закусывая разнообразными кулинарными изысками Вени, я поведала старушке о своих злоключения. Она слушала внимательно, кивая и вздыхая в нужных местах.

– Да-а-а, – протянула она, когда рассказ подошел к концу и в комнате повисла пауза. – Неладные дела творятся в нашем лесу. Не было такого, чтобы враз столько нового зверья появилось, да все по большей части невиданное. Я о таких и не слыхала даже. Не иначе как кто озорничает.

– Да кто же это?

– Есть у меня одна мыслишка. У нас тут в лесу, в самой чаще, стоит Черный замок. Человек туда не заходит, зверь не забегает. Живет там один маг. Черными делами занимается. Вокруг замка того и трава не растет, и деревья мертвые стоят.

– Жуть, – прониклась я.

Гм, замок посреди леса? Что-то не больно верилось в подобные чудеса. Неужели кто-то смог построить такое сооружение без посторонней помощи? Тут ведь без строителей не обойтись.

Глядя на полное скепсиса лицо, Яга заметила:

– А ты, девка, не сумневайся. В замке этом могучий чародей живет. Небось он-то знает, откуда в лесу звери странные появляются. Да и расколдовать тебя поможет.

– А вы не можете? – огорчилась я.

– Нет, – вздохнула Яга. – Тут я тебе не помощница. Если уж он тебе не поможет, придется ждать.

– Чего ждать? – удивилась я.

– Как водится, наведенное колдовство рассеется через три года, три месяца, три дня и три ночи.

Да, перспектива не из приятных. С одной стороны, ждать три года с гаком. С другой – надеяться на милость чернокнижника. А где вы видели милостивых чернокнижников? Разнообразные черные маги, как известно, потому и черные, что колдовством мерзопакостным занимаются и норовят навредить, а не помочь. Это природа у них такая. К тому же большая половина этих колдунов страдает непомерной манией величия и мечтает захватить мир. Я не очень сильна в истории, но, насколько помню, каждая из семи магических войн, прошедших ураганом разрушительной силы по земле, начиналась примерно одинаково. Объявлялся какой-нибудь чудик, начитавшийся древних манускриптов, и давай мир завоевывать. Разумеется, находилось немало противников такой вопиющей несправедливости. Последствия были ужасны.