– Да. Прижигалка. На очень большой мощности.

– Как же он машину посадил, если это прижигалка?

– Не знаю…

Прижигалку помнили оба, и оба носили отметины от неё: вечно шелушащиеся и зудящие пятна. Уже сколько лет прошло, а пятна так и не сходят.

Их били малой, редко когда средней мощностью. А у этого парня кожа на груди была в трёх местах сварена до мяса: серые морщинистые круги размером в пол-ладони, окаймлённые чёрно-багровым кольцами. После таких ударов наступала почти мгновенная смерть от шока.

– Э-э… – сказал Ярослав, и через секунду аптечный мешочек оказался у него в руках. Михель снова замер наготове. – Запаслив ты, однако, учитель… – удовлетворённо ворчал после паузы Ярослав, роясь в аптечке. – Вот только опасаюсь, не навредить бы. У тебя на Земле кошки были? Чем лечил?

– Порошком Бертольда Шварца и свинцовыми пломбами, – огрызнулся Олег. – Пенициллином колол один раз. Когда иголку проглотила и я ей полшеи располосовал.

– Что, ценная была иголка?

– С золотым ушком, индийская. Как сейчас помню.

– Не, кроме шуток. Если я ему на скальп сулему спиртовую вылью?..

– Ну Слава! Ну откуда я знаю? Я же его вижу первый раз, как и ты. Взялся – делай. Хуже всё равно не будет. Бинтуй. Так он кровью изойдёт.

– Да кровь уже почти и не течёт… Пульс сто двадцать – это как?

– Это хреново. Но сделать мы тут всё равно ничего не в состоянии. Только поцеловать его в задницу.

– Зачем?

– Вдруг поможет…

На полянку неожиданно выбрался Вовочка – на четвереньках. Нет. Не так: он полз на коленях, помогая себе одной рукой. А второй – что-то судорожно прижимал к груди, и лицо у хлопца было совершенно ошалелое…

Заметив, что на него смотрят, он встряхнулся, привстал, вгляделся в небо.

– Что там? – спросил Олег.

– Не, – сказал Вовочка. – Показалось.

– Тучки бы нам сегодня… – крякнул Ярослав. – Не дадут.

– И было им ясное небо и пиковый интерес… – Что бы ни стискивал Вовочка в кулаке, он решительно сунул это в карман. В кармане металлически брякнуло. – Помочь?

– Ты лучше посиди, – вмешался Михель. – Ты какой-то с лица не такой. Давайте я всё буду делать.

– Ну уж нет, – сказал Вовочка.

– А где Атос?

– За едой шарится. Он аккуратненько.

– Ладно. Пошарьте пока в кабине, – велел Олег. – Вдруг сообразите, где может быть аптечка. Только постарайтесь не улететь без нас.

– А вы собрались лететь? – спросил Вовочка уже из кабины. – Как интересно… Так, а это… Не. А… ага… ага… А он тут уже стоял или сейчас прилетел?

– Стоял, – сказал Олег.

– Тогда это явно не тот, который за Пятнистым лесом упал, – продолжал Вовочка, чем-то шебурша. – До Пятнистого леса километров двадцать… да и не похоже, чтобы эта штука падала…

– Вот это – не оно? – Михель вынырнул с какой-то полупрозрачной коробкой размером с хлебную буханку. На крышке коробки был изображён жук с расправленными крыльями. – Там что-то брякает…

– Давай посмотрю, – Олег протянул руку.

Но Михель уже нажал на невидимую защёлку, крышка откинулась – и из коробки, судорожно шурша, выбрались три здоровенных жука с зелёно-золотыми надкрыльями, оттолкнулись, с громким треском развернули крылья и улетели. Михель выронил коробку и теперь стоял с открытым ртом.

– Оригинально, – сказал Ярослав. – Попробуй найти что-нибудь с изображением шприца.

– Не понимаю… – сдавленно сказал Михель и полез обратно в кабину.

Олег расхохотался.

– Почему вы смеётесь? – обиженно сказал из кабины Михель, – Ничего смешного… На Земле – змея. Ну, я и подумал…

Жуки, описав круг, вернулись и с ходу опустились на раненого.

– Эй! – Ярослав заозирался, потом подхватил с земли обломанную ветку. – Вот я…

– Постой, – поднял руку Олег. – Не трогай.

Жуки топтались на лежащем как-то очень целенаправленно. Деловито. Вот один ткнулся усиками в жуткий след прижигалки, замер. Несколько мелких движений… Два других жука тоже выбрали себе пятна от ударов. Олег и Ярослав переглянулись. Наверное, всё шло как надо. Просто непривычно.

Грюк… Грюк… Пятясь, Вовочка с Михелем выволакивали что-то большое и тяжёлое. Ярослав, стараясь не спугнуть странных насекомых, медленно сместился мальчишкам на выручку.

– Да мы сами, пан Ярек…

– Бросьте пока. Похоже, чутьё вас, парни, не подвело.

– Что?

– Смотрите.

Как по команде, все три жука одновременно вкололи в пятна острые хоботки-стилеты и, страшно напрягшись, что-то впрыснули под мёртвую кожу. После чего очень медленно, внезапно отяжелев, сползли с тела и остались лежать рядом, поджав ножки.

– Что думаешь, учитель? – спросил Ярослав. Он сел рядом с раненым, сорвал травинку и стал жевать. – Что всё это значит?

– Была такая наука – бионика…

– Я тебя не про науку. Я тебя про плутовской роман. Смотри: у нас на руках без пяти минут покойник. У нас погоня на хвосте…

– А здесь стоит что-то очень похожее на летательный аппарат. Ты это имеешь в виду?

– Ага.

– Уй!.. О-о… – на два голоса прогудели мальчишки.

– Остаётся всего ничего: научиться им управлять.

– Ну, ты же у нас летающий колдун…

– Не дашь забыть… – проворчал Ярослав и поднялся. – Дурная затея… Да и куда лететь?

Он всунулся в кораблик.

А не тесно – он одобрительно окинул взглядом салон. Два пилотских места, утопленные в полу, какой-то кожух-горб между ними, а позади – пустой объём почти как в автобусике РАФ. Нет, поменьше – покороче потому что – но не намного. Перевозка пассажиров не предусмотрена… а вот это что? Хм. Будь это земная техника, решил бы – крепления для носилок. Двое носилок, одни на пол, другие под потолок. Интересно…

Так, а что у нас с управлением?

С управлением был полный швах. Полный и окончательный. Никаких приборов, только несколько больших квадратных кнопок без подписей. Да и были бы подписи… Ага, вот есть рычаги – прямо под руками, не сразу в глаза бросаются.

А толку?

– Олег! – внезапно ввинтился в голову пронзительный Вовочкин голос. – Ты рассказывал, что земные кошки – которые мелкие – на больного человека залазят и его своим теплом лечат. Может, большого кота человеком лечить можно?

– Тобой только заразить можно, – заметил Артём. Пришёл, значит. Значит, перекусить уже сготовил. – А животное ни в чём не виновато.

– Не животное, а разумное гуманоидное существо, – строго поправил Олег. – Можно сказать, человек.