бы не сработать. Три попытки, тройная надежда. Только ей богу, я так и не пойму, зачем это вам. Меж вами всё ладно и без зелий. Тут и сомнений нету никаких. Я даже не знаю, как вы будете отличать, что оно сработало, от того, что меж вами сейчас.

Она добродушно рассмеялась.

– Мне надо, – улыбнулась Лала. – Я отличу точно и сразу, милая Анта, уж поверь мне.

– Ну хорошо, – весело ответила Анта.

– А мне всё надо выпить из плошки? – озаботился Рун.

– Нет, хватит и пары глотков, – объяснила Анта. – Они полны до краёв, чтобы дольше остывало. Чтоб настоялось правильней. Как полностью остынет, станет готово, тогда и надо пить. Ежели у какого-то из зелий вдруг совершенно пропадёт запах, значит это оно, значит получилось, пить его надо. Но если запах останется у всех трёх, всё равно надо испытать каждое. Всё равно может сработать. Лучше, чтобы вы, фея Лала, взяли плошку, и своими руками передали Руну. Можете попробовать сказать прежде над зельем слова заветные «дым да туман, стелись, стелись, всё что раньше, забыто, сердце забери». Вдруг у фей речь тоже силой обладает. Но это совсем не обязательно. Все слова уже сказаны.

Лала задумалась, сосредоточенно повторяя фразу заговора про себя.

– Я запомнила, – с воодушевлением сообщила она.

– Тогда я покину вас, гости дорогие, – извиняющимся тоном поставила их в известность юная ведунья.

– И куда же ты уходишь, милая Анта? – удивилась Лала.

– В дюжине вёрст отсюда есть поселение старообрядцев. Там у меня родня, – поведала девица. – Пойду им покажусь. Пусть хоть увидят, какая я была. Да открою им секреты забытые. Пока вновь старой не стала, не запамятовала. Ну и хочется одного старичка навестить. Тоже там живёт. Ухлёстывал за мной молоденькой. Пусть снова полюбуется.

На последних словах она разулыбалась.

– Чтож, коли так, прощайте, дорогая бабушка-ведунья, – озорно произнесла Лала. – Спасибо вам за всё. Мы уже уйдём, когда вы воротитесь.

Она вдруг подлетела к девушке и обняла её.

– Вам спасибо, добрая фея Лала, – душевно поблагодарила её Анта.

– Только не расстраивайся пожалуйста, как волшебство рассеется. Это доброе волшебство, – попросила Лала.

– Не расстроюсь, – заверила Анта, сияя. – Оно чудесное. Действительно, стоит пол царства.

Лала отступила от неё. Анта посмотрела на Руна, словно ожидая объятий и от него. Взгляд Лалы немедленно стал суровым и очень серьёзным. Анта рассмеялась.

– Прощайте, гости дорогие.

Она быстро вышла, кошка покинула избушку вместе с ней. Дверь закрылась, Рун с Лалой остались одни. Сколько-то времени они стояли молча, задумчивые.

– Ох уж эти девицы, – тихо посетовала Лала с чуть расстроенным выражением личика. – Не успела помолодеть, как начала глазки строить.

– А она строила? – с сомнением осведомился Рун. – Баба Анта, мне?

– А то ты прям не заметил, Рун, – в голоске Лалы прозвучали нотки недоверия и упрёка.

– Ну не сердись, любимая, – он шагнул к ней и прижал к себе. – Я не заметил. Правда. Как мне было заметить, когда я замечаю лишь тебя?

– А сам только и поглядывал на неё, – буркнула Лала.

– Ну, это же чудо чудесное, – мягко объяснил Рун. – Я такого даже представить не мог! Что увижу когда-нибудь. Как кто-то помолодел. Я на чудо дивился. Ну и как зелье варит, тоже интересно было. Очень. Лишь поэтому смотрел. Мало ли девиц вокруг. Из девушек меня интересуешь только ты, красавица моя.

– Правда? – с надеждой жалостливо спросила Лала.

– Правда, – ласково улыбнулся он. – И она, между прочим, не такая уж и миленькая, как считает себя. Хотя конечно… глаза как уголья, волосы как смоль. Порода-то видна ведовская. Ничего не скажешь.

Лала вздохнула расслабленно.

– А вообще, ты меня удивляешь, Лала, – усмехнулся Рун. – Уже и к старушкам меня ревнуешь.

– И вовсе я не ревную, Рун, – возразила Лала со смущённой улыбкой. – Просто не хочу потерять. Коли влюбишься в кого-то, потеряю неизбежно.

– Ну, теперь мы долго не встретим никаких старушек. Можешь пока не переживать боле, – с юмором успокоил её он. – Или может сейчас зелье сработает, и получишь ты своё могущество. И домой через несколько дней отправишься. К слову, не вижу почему-то в тебе радостных ожиданий по поводу могущества. При том, что возможно оно столь близко.

– Могущество волнует, Рун, пока ты беспечная, – умиротворённо промолвила Лала. – Когда переживёшь тоску по дому, и боль разлуки при разрыве с женихом, и страх неволи, и злодеев нападенье. И теплоту любви чужого сердца. И упоенье счастьем бесконечное. Оно уже как будто и не важно. Ну, важно, но поменее чем раньше. Есть многое настоль его важней, что на одни весы и не поставишь.

– О как заговорила, – подивился Рун весело. – Надеюсь, я один из этого много? Того, что важнее могущества.

– Да ты, ты, заинька, – подтвердила она с нежностью.

***

Прошло сколько-то времени, и зелье в плошках остыло.

– Поди уже всё? – вопросительно посмотрел Рун на Лалу.

Она подошла к столу, попробовала жидкость пальчиком:

– Давай ещё несколько минуточек подождём, милый.

С её личика не сходило сияние, что не удивительно, с учётом, чем они занимались весь этот период ожидания.

– Ну, тогда лети снова ко мне, – добродушно позвал он.

– Нет, любовь моя, разомлею, а мне сейчас надо будет слова произносить заветные, – мягко отказалась Лала. – Если это как чары, это требует сосредоточенности.

– Ладно, – смиренно развёл Рун руками.

– Ты пока готовься, мой дорогой, – посоветовала Лала.

– Зачем? И к чему? – удивился он.

– Ежели сработает, ты станешь другим. Воспылаешь, – не без доли иронии сообщила она. – Это любопытный опыт. Мало кому удаётся пережить. Мгновенный переход от дружеских чувств к влюблённости. Этот контраст перехода меж чувствами позволит тебе до конца познать, что есть любовь. Я даже немножко тебе завидую. Я бы тоже хотела познать любовь столь чётко, ясно и осознанно. Я бы на твоём месте попыталась быть очень внимательной к своим ощущениям. Начиная с сейчас, чтобы сравнить их с потом.

– Вообще конечно интересно, ты права, – кивнул Рун. – Столько разговоров о любви. Хотелось бы наконец узнать, что она такое, и почему ты не считаешь за неё то, что я чувствую к тебе сейчас. Чем оно отличается от того, что сейчас.

– О, Рун, это очень будет отличаться, уж поверь мне, – со значением сказала Лала. – Это должно отличаться. Несопоставимо.

– Я всё же уверен, что и сейчас тебя люблю, – чистосердечно поведал Рун. – И коли я прав, то зелье выпью, а ничего не произойдёт, даже если оно сработает. И мы будем думать, что оно негодное.

– Ты не влюблён в меня, Рун. Объятья не обманешь, – с улыбкой, исполненной ласкового сожаления, молвила