— Ну, Живой воды у нас нет и не предвидится, так что никак. Впрочем, ежели сначала Мертвой водой кости срастить, да при этом душу рядом удержать, может, оно и возможно, — поразмышлял Белогор. — Только быстро это сделать надобно, до вечера он не доживет. Да и скачки на лошади не перенесет. В общем, ежели жизнь ему сохранить хочешь, отца своего зови, чтобы тропу тайную открыл да переместил вас сразу домой.

— Было бы кого звать! — я в отчаянии сжала пальцы. — Кощея в плен взяли, его самого спасать надо!

— Кощея пленили? — Белогор изумленно присвистнул. — Когда? И кто…

Колдун внезапно запнулся и провел пальцами по траве. На ладонь ему тотчас скользнула небольшая ящерка и шустро забралась по руке на плечо к самому уху.

Я во все глаза смотрела, как Белогор прислушался, словно ящерка на самом деле что-то шептала ему на ухо. Наконец он кивнул и отпустил ее восвояси. Повернулся ко мне и мрачно сказал:

— Проблемы у тебя, царевна, и серьезные. Впереди еще одна засада, на сей раз готовая взять тебя не уменьем, а числом. Кроме того, дальше разъезд богатырский по следу идет. Да еще волколаки, которых вы изрядно потрепали, мчатся сюда, не жалея лап. Отомстить желают.

Я сглотнула и покрепче сжала посох.

Звеня сбруей, с земли поднялся Конь. Потряс головой, словно стараясь сбросить с себя остатки чужого колдовства, переступил с ноги на ногу и подошел ко мне.

— Что делать будем?

— Уходить вам надо, вот что, — отрезал Белогор. — Вскачь, на полной скорости. А рыцаря оставить. Победил его Иванушка. Ничего не попишешь, не всех можно спасти.

Я едва сдержала рвущееся с языка ругательство в сторону козломордого оборотня. Охотник на нежить и нечисть, тоже мне! А сам-то что, «чисть», что ли?

— Не по своей воле он таким стал, а по случайности, — произнес Белогор. Видимо последние слова я все же произнесла вслух. — Аленушка в юности хотела травницей стать и напросилась в ученицы к Бабе-яге. Однажды пришел ее проведать братец Иванушка, да выпил что-то нехорошее. Пришли тогда селяне ответа у Бабы-яги требовать и паренька исцелить. Баба-яга вроде помочь обещалась, но внезапно исчезла. Сбежала, видимо. А больше никто исцелить Иванушку не смог. Вот и вырос он таким. С тех пор Аленушка и Иванушка на Ягу сильно обижены, да и вообще считают, что вся нечисть — зло.

— Очень мило! — выдохнула я. — Мне еще им и соболезновать, получается, надо?

— Поспешать надобно, царевна, — поторопил Конь. — Нам еще поляну ведьмовскую обходить.

Обходить! Ну почему у меня нет отцовского дара телепорты делать? Сейчас бы раз, и дома! И…

И тут меня осенило. Я глубоко вздохнула и обратилась к Белогору:

— Ты мне должен!

Тот вопросительно изогнул бровь.

— Так вроде я сейчас тебя спас.

— За то, что вступился, спасибо, рада, что ты пришел, — запоздало поблагодарила я, а потом прищурилась. — Но ты пообещал мне одну жизнь, а я — бессмертная. Так что помощь твоя, конечно, приятна, но в счет долга не идет. Ведь я в любом случае не умерла бы. Тем более, чья жизнь, ты не уточнил, так что жизнь рыцаря для наших расчетов вполне подходит. Ты умеешь перемещаться, так перемести нас с Ланселотом в Кощеев дворец. Возьмешь Мертвой воды и сделаешь, что говорил. Спасешь его, и твой долг будет уплачен.

Белогор усмехнулся. Нехорошо так, даже страшновато.

— Ох, царевна, ты действительно Кощеева дочь. Эк как слова мои вывернула. Но, признаю, сам виноват — обещание тебе дал слишком размытое, и выходит, права ты. Одну жизнь я тебе должен. Любую. Однако все же подумай, стоит ли дар мой тратить на едва знакомого человека?

Но я уже все для себя решила. Поэтому уверенно сказала:

— Я подумала. И хочу, чтобы ты спас Ланселота.

Во взгляде колдуна на миг проскользнуло что-то странное. Словно, несмотря на то что он сам же меня отговаривал, решению моему оказался только рад.

— Что ж, я действительно мог бы его вернуть, — произнес он. — Но, видишь ли, Марья-царевна, не все так просто. Сейчас открыть переход получится лишь к границам царства Кощеева. В сам дворец мне ходу нет. Да и Источник меня не признает, не поделится силой. Если только ты не дашь мне право эту силу взять.

— Как? — тут же уточнила я, игнорируя закашлявшегося от возмущения Яра. — Если честно, я в магии не сильна от слова «совсем». Но если ты объяснишь…

— О, магии от тебя и не требуется, — Белогор широко улыбнулся и протянул ко мне ладонь, на которой появилось тоненькое колечко с темно-зеленым непрозрачным камешком, похожим на малахит. — Просто надень вот это.

Однако в тот же миг в моей руке дернулся посох.

— Не спеши, Марья, — сурово произнес он. — Кажется, знаю я, кто этот Белогор-колдун, что с ящерками общается да огонь вызывает! И давать ему доступ к Источнику за-ради жизни какого-то бродячего рыцаря весьма опрометчиво!

Я посмотрела на умирающего Ланселота. Потом перевела взгляд на Яра и отрезала:

— Он не «какой-то». Он погибает из-за меня!

После чего решительно взяла у Белогора колечко…

Но тут раздался звонкий встревоженный голос:

— Не надевай!

Я резко обернулась и увидела… себя.

Полупрозрачная я, одетая в богато расшитый сарафан с высокой короной, усыпанной драгоценными камнями и жемчугом. Нет, не короной! Я вспомнила, что эта штука называется кокошник. А еще у этой «меня» была длинная коса, перекинутая через плечо на грудь.

Неужели?..

— Василиса? — внезапно охрипшим голосом спросила я.

Образ ее кивнул.

Так вот ты какая, сестра-близняшка. И впрямь не отличить.

Я со смешанными чувствами разглядывала самого близкого человека и одновременно самого главного своего врага. Врага, которого, несмотря ни на что, не могла ненавидеть. Злиться, обижаться — да. Но ненавидеть… черт возьми, это сестра все-таки!

А вот лицо колдуна при виде Василисы помрачнело. Улыбка исчезла, как и не было, черты заострились, а глаза сердито вспыхнули.

— Зря ты появилась, — холодно произнес он. — Неужто думаешь, что Марья тебя слушать будет? Ту, которая ее смерти жаждет? Исчезни, а лучше приди лично и без Ивана Гвидоновича… пообщаться.

— Кабы могла — пришла. Не боюсь, — глядя на Белогора почти с ненавистью, бросила Василиса. — У тебя здесь не так и много власти. Сила твоя у Источника Мертвого огня, а тот далече.

— У тебя власти, после того как наследства Кощей тебя лишил, и вовсе кот Баюн наплакал, — парировал тот. — Каково оно, вообще без Источника жить, только на мужа надеючись?

Зацепил. Василиса на миг даже губы поджала, но тут же взяла себя в руки и обратилась ко мне:

— Не надевай кольцо, Марья. Имя свое он тебе только мирское назвал, а истинное-то умолчал. Знай, Наволод это, сын Медной горы Хозяйки, духом с миром Нави связанный.