– Какое?

– А я почём знаю? – ответил колдун и повернулся набок. – Дай поспать. У меня, в отличие от некоторых, бессонницы нет, а даже, слава духам, наоборот. Всё! Меня не кантовать, при пожаре и наводнении выносить в безопасное место первым.

Иван не стал больше пытать Василевса. Устроившись удобнее у костра, стал рассматривать щедро посыпанный звёздной солью величественный ломоть небосвода.

И тут появился Сероволк.

– Мужики, подъём! Неучебная тревога! – закричал он ещё с опушки, подбегая к привалу.

Царевич вскочил на ноги, Премудрый только приподнялся на локте, но сон, блин, тоже как рукой сняло.

– Что, что случилось? – спросил Царевич, поглядывая за спину цыгана, не гонится ли кто за ним, от этого мелкопакостнического товарища всего ожидать можно было.

За цыганом, на удивление, никто не гнался, да и вообще кроме леса ничего не было.

– Там, это, там, они, это, – запыхавшись от быстрого бега, Яков не мог нормально доложиться по какому поводу переполох.

– Ну не тяни уже, говори, куда опять вляпался? – спросил Премудрый, зная волчью натуру цыгана.

– Короче, там птицы крутое «мочилово» между собой устроили! – выговорил наконец Сероволк. – Такой махач идёт, всё озеро ходуном ходит.

– Ты часом, никаким грибом не поперхнулся, когда на луну выл? – съязвил Царевич, поняв, что Яшка явно не в себе.

– Да я зуб даю!

– А челюсть слабо?!

– Обожди-ка с сарказмом, Ваня, – поднялся на ноги колдун, его магическая интуиция подсказала, что не всё так запущено, как могло показаться на первый взгляд. – А ты давай поподробнее, что там видел, на озере?

Отдышавшийся цыган стал излагать, что видел.

– Я на берег озера вышел. Только хотел завыть, гляжу, там лебедь плавает. Так красиво, величаво, загребает словно пава. Я засмотрелся, а потом вижу, и не один я на птичку глаз положил: сверху на неё коршун налетел и давай её клевать в темечко. Коршун непростой, глаза красным огнём горят, как у вампиров, и на шее ожерелье голубое светится в темноте. Лебедь, правда, тоже не подарок, отбивается как волчара раненый, но всё равно силы не равны. Заклюёт её коршун. Вася, давай поможем лебедю, нутром чую, надо помочь птичке!

– Всё ясно! – сказал колдун и, схватив трость, поспешил в сторону озера. За ним помчались Иван с цыганом.

– Это не коршун! – передвигаясь по убранному и подметённому лесу, пояснил колдун своим товарищам. – Если я правильно догадываюсь, кто этот коршун, то это вовсе не коршун, а султан вампиров Джафаркул. Он всегда выходит на охоту за свежей кровью, обернувшись коршуном.

– А разве. – попытался Иван уточ…

– Нет, не летучей мышью, – предугадал вопрос Василевс (не забывайте, при желании он мог быть и телепатом). – Он восточный вампир, а не западный, потому и коршун, хотя тоже с клыками.

– Ничего себе «птичка»! – удивился Царевич, не сбавляя хода. – Наверное, противное зрелище?!

– Самое противное здесь то, что сезон вампирской охоты ещё не открыт, а Джафаркул уже «браконьерничает», – возмущённо проворчал Премудрый. – И на кого клюв поднял, зараза, на безобидного лебедя, символ верности и вечной любви.

– И я о том же, – прорычал Сероволк, у него были свои счёты с вампирами.

Троица подобралась к озеру и затаилась возле обстриженного под пирамиду куста.

– Вон они, – показал пальцем цыган на центр круглого озера, где из последних сил белая лебёдушка отбивалась от нападок огромного, наглого, с волосатой грудью, коршуна.

– Да, это точно он, Джафаркул, – опознал в птице опасного рецидивиста Василевс.

– Что делать будем? – обратился Иван к колдуну. – Может, камнями отгоним?

– Не поможет, – всерьёз восприняв дурацкую идею Царевича, ответил Василевс.

– Тогда прокляни его как-нибудь, – подсказал цыган другую «новаторскую» идею. – Как только ты можешь: случайно порчу на него наведи, или ещё как.

– Не выйдет, у всех вампиров своё вечное проклятье. Их так просто не сглазить, – ответил Василевс. – Единственный вариант – «клин клином».

– Это как? – загорелись зелёные огоньки в глазах у цыгана. – Клин ему воткнуть?

– Нет, я кого-нибудь из вас в птицу обращу, в кондора, например. Это самый мощный хищник из семейства орлиных. У него размах крыльев до трёх.

– Давай меня! – первым поднял руку Сероволк. – Сейчас я покажу этому клыкастому, кто в курятнике «папа».

– Будь по-твоему! – утвердил кандидатуру Якова Василевс и направил на того волшебную трость. – Покажи ему, кто «папа»! – подбодрил он цыгана и произнёс заклинание: – «Кондор-мондор гуманэ, обернись на букву «Кэ»!

Сероволк завертелся волчком и обернулся. карликовым бойцовым петухом.

Осмотрев свой новый «прикид», Яша повернулся к колдуну.

– Ты что «намудрил», Премудрый?! – заговорил свежеиспечённый «петух» по-человечески. – Ты из кого, в натуре, петуха оформил?! Это что, по-твоему, – ткнул «петух» себе в грудь крылом, – самый мощный кондор? Переделывай, давай!

– Да как же оно так! – схватился за голову Василевс. – Видно, твоё неуместное «папа в курятнике» сработало! Теперь только через двенадцать минут в человека обернёшься!

– Но ты же загадал на букву «К» заклинание, а не на «П»! – напомнил Царевич, что, вроде бы, ошибок в заклинании зафиксировано не было. – Почему же «Петух»?

– Точно! Как так? – подхватил «петух» Яков.

– Может, «кочет», например, сработал, – высказал предположение колдун. – Или «куротоп», или «кукарекатель».

– Хм! Могуч и силён наш язык на всякие синонимы, ничего не скажешь, – многозначительно подытожил своё личное наблюдение Иван.

– Вот же ты. «редиска»! – кое-как сдержался цыган, чтобы не обложить многосинонимичным матом Василевса. – И что прикажешь делать?

– Как что! – теперь полез со своими советами Царевич. – Ты же в бойцового петуха превратился. Дерзай! Надери гузку этому вампиру! У тебя девять минут осталось спасти лебедя! Как раз три раунда по три минуты!

– Верно! – взбодрился и колдун. – Покажи им, Яша, свою волчью натуру и бойцовский дух!

– Мать-твою-кука-реку! – захлопал крыльями Сероволк. – Царствуй лёжа на боку! – прокукарекал он что-то не к месту и полетел на битву с коршуном.

Увидев, что на выручку к обессилевшему лебедю летит, откуда ни возьмись, карликовый петух, вампир Джафаркул в обличье коршуна криво улыбнулся и, оставив обессилевшую жертву на десерт, развернулся навстречу «второму блюду».

Петух-цыган ещё не успел привыкнуть к новому телу и как следует разобраться в правилах управления собственными крыльями в полёте, а потому не смог вовремя увернуться от мощного удара ногой коршуна в клюв и, изменив траекторию полёта, отлетел в сторону. Несмотря на лёгкий нокдаун, Яков не плюхнулся в озеро, а удержался в воздухе. Сделав крутой вираж, конокрад и драчун в петушином облике развернулся на второй заход. В этот раз он действовал более технично. Сделав ложный выпад влево, он метнулся под правое крыло коршуна и нанёс серию ударов (то есть, понимаете, да, несколько раз успел клюнуть противника) в неприкрытую печень. Коршун, заклекотав от боли, сделал переворот в воздухе и, схватив клювом, по сравнению с ним, легковеса петушка, начал трепать последнего с удвоенной яростью. Кое-как вырвавшись из цепкого клюва вампира, Яков отлетел в сторону, издал повторный боевой клич: «Кик-кирик-кукареку»! и вновь ринулся на противника.