Бруно.

Какое-то неуловимое движение, промелькнувшее на лице Валенсо, и собственный инстинкт подсказывали Лючии, что следует быть предельно осторожной. Закипавшая ярость побуждала потребовать немедленного объяснения по поводу неожиданного приглашения в этот дом.

Однако благодаря врожденному достоинству Лючия сдержала раздражение. Вглядываясь в графа, девушка машинально отметила тонкие линии, расходившиеся лучиками от уголков глаз, скульптурно вылепленный рот, более глубокие, чем в последнюю встречу, морщины на щеках.

Превосходно скроенные черные брюки подчеркивали длинные мускулистые ноги, белая шелковая рубашка обрисовывала мощные плечи. Расстегнутые верхние пуговицы и закатанные манжеты придавали Бруно нарочитую небрежность, которая, однако, не скрывала присущую Валенсо сексуальность.

Вот она-то и приводила девушку в трепет, ибо Лючия знала, насколько притягательно действует на нее Бруно.

Девушке стоило немалых усилий взять себя в руки и придать голосу учтивую вежливость.

— В телефонном справочнике указано много адресов профессиональных фотографов, способных справиться с твоим заказом. — Лючия глубоко вздохнула и медленно продолжила: — Возможно, тебе лучше было бы связаться с кем-нибудь из них.

Его бровь слегка изогнулась, а губы скривились в циничной усмешке.

— Лучше для кого?

Если граф собирается начать игры, она немедленно покинет кабинет, подумала девушка.

— Бруно… — начала Лючия.

— Твоя секретарша заверила, что фотографии будут готовы сегодня вечером, — проговорил граф угрожающе вкрадчивым голосом. — Или ты всегда нарушаешь условия договора?

Профессиональная гордость победила внутреннее сопротивление. Девушка вскинула подбородок и гневно сверкнула глазами. Черт возьми, она выполнит заказ и сделает дурацкие фотографии, хотя бы для того, чтобы доказать — Бруно не имеет над ней никакой власти.

— Объясни, какие снимки тебе нужны, и я немедленно приступлю к работе.

Валенсо не шевельнулся, но Лючия почувствовала, как напряглись его мышцы от едва сдерживаемого гнева.

— Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк и хотел бы забрать фотографии с собой.

Взгляд Лючии потемнел.

— Ты намерен пригласить американских дизайнеров? Разве итальянцы уступают им в мастерстве?

— Я пользуюсь услугами одной и той же фирмы много лет. — Граф помолчал, потом тихо продолжил: — Я полагаюсь на вкус уже известных мне архитекторов и убежден, что в мое отсутствие они изменят интерьер так, как мне нравится.

Острая боль пронзила Лючию. Она с трудом удержалась от крика. Значит, сегодняшний вечер последний, больше им не суждено встретиться.

— Хорошо, — глухо вымолвила девушка, — давай начнем.

Валенсо подошел к двери.

— Пойдем в сад, пока еще светло.

Он провел Лючию к лифту. В тесной кабинке у нее неистово забилось сердце. Предательски задрожала жилка на шее, и девушка с трудом поборола желание прикрыть ее рукой.

Наконец лифт бесшумно остановился на нижнем этаже, и Лючия с облегчением вздохнула.

Успокойся, сосредоточься, приказывала она себе, шагая рядом с Бруно по просторному залу со стеклянными дверями, через которые они вышли во внутренний дворик, вымощенный керамической плиткой. Посередине голубел плавательный бассейн.

В следующие десять минут Лючия снимала старинный особняк, сад, вид на горы, потом занялась интерьером.

Бруно не отходил от нее ни на шаг, давал указания, подсказывал, на что обратить внимание, спрашивал ее мнение. Девушка едва успевала менять пленки. Лючия находилась на работе и обязана была выполнить требования клиента с присущим ей мастерством.

Несомненно, Валенсо затеял игру, в отчаянии решила девушка, причем тщательно спланировал ходы, и ему глубоко наплевать на ее израненную душу и до предела напряженные нервы.

Дважды Бруно как бы ненароком касался руки Лючии, и тогда легкий аромат дорогого лосьона и запах его тела едва не сводили девушку с ума.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем закончились съемки интерьера, и она наконец вышла в сад и с наслаждением вдохнула свежий воздух.

— Ну вот и все, — объявила Лючия, понимая, что на всякий случай сделала гораздо больше фотографий.

Аккуратно закрыв объектив, сняла с шеи ремешок от аппарата. Немного побаливали плечи, стучало в висках. Наверное, от напряжения, подумала она. Бросив взгляд на часы, с удивлением заметила, что прошло более трех часов. Мельком посмотрев на Бруно, девушка сдержанно сказала:

— Я отправляюсь в студию. Чем скорее начну проявлять и печатать пленки, тем быстрее закончу…

Несколько минут спустя она, забрав кофр, покидала особняк. Боль внизу живота сводила Лючию с ума, улыбка превратилась в гримасу.

— Вероятно, к восьми вечера все будет готово, — спокойно сказала она графу.

Тот кивнул и проводил ее до машины.

Двигатель завелся с пол-оборота, и Лючия рванула «фиат» с места. И только миновав бульвар, она немного расслабилась.

— Ну и что представляет собой заказчик? — спросила Эмилия, как только девушка вошла в студию. — Высокий, темноволосый, в общем неотразимый, да?

— Кто-нибудь звонил? — Не отвечая на вопрос, Лючия стремительно направилась к письменному столу и взглянула в блокнот, в который заносились заказы. — Я пойду в лабораторию, поработаю час-два…

Эмилия наморщила носик, чуть прищурив глаза.

— Ты словно выжатый лимон. Почему бы тебе не отдохнуть и не отпечатать фотографии утром?

— Потому, дорогая, — отрезала Лючия, — что клиенту требуются снимки уже сегодня.

— Скажи, что это невозможно.

— Слишком поздно, я обещала.

— Тогда я приготовлю кофе, — предложила Эмилия.

Лючия благодарно улыбнулась.

— Ты просто ангел, — сказала она секретарше.

Где-то около восьми Лючия отпечатала последний снимок. С профессиональной аккуратностью разложила фотографии по тематике и вложила в большой конверт.

Пошевелив плечами, она сделала гимнастику для шейных мышц, помассировала виски, пытаясь отделаться от пульсирующей боли, мучившей ее более часа.

Усталая, голодная, девушка была готова отдать все, чтобы отправиться домой, принять ванну и расслабиться. Но дело — прежде всего. Еще немного, уговаривала себя Лючия, и я отдохну, а завтра целый день вообще просто проваляюсь на тахте.

Пятнадцать минут спустя она уже подъезжала к знакомому особняку. Высокие чугунные ворога, охранявшие въезд, разошлись в стороны, и она подрулила к парадному входу. Наготове Лючия держала толстый конверт, чтобы немедленно вручить его заказчику.