– Поздновато.

– Я не вовремя?

– Да нет, просто как-то необычно.

На Йоси был розовый купальный халат, на лице никаких следов макияжа.

Я снял пиджак и сел у столика. Йоси повесила пиджак в прихожей.

– Выпьешь? Или...

– Я хочу принять ванну. Устал как собака.

– Что-то новое. Ты же говорил, что расслабиться в ванне способен только у себя дома. Придется подождать минут десять.

Я кивнул. Можно думать о Йоси что угодно, но она хорошо воспитанная, зрелая женщина. Никогда не подумаешь, что она одержима стремлением делать других женщин несчастными.

– Я купила тебе новое белье.

– Спасибо.

Раздвижная дверь в спальню была закрыта. Квартира Йоси даже в мелочах соответствовала европейскому стилю.

– Она еще здесь?

– Кто?

– Она.

– Йоко?

Я привел ее сюда три дня назад. Сдал на руки Йоси. Решил, что ее тело поработает на нас. Йоси получила от меня немного наркотиков, чтобы посадить Йоко на иглу.

Но если Йоко устроит скандал, думал я, то Йоси, вероятно, не сможет ее насильно уколоть. Она не сможет и остановить Йоко, если та захочет уйти домой.

Я мог просто избить девушку, но решил посмотреть, как Йоси подберет к ней ключик.

– Как ты добилась того, что она все еще здесь?

– Я о ней очень заботилась.

Йоси захохотала, и я увидел ее искусственные зубы. Очень белые.

Поднявшись, подошел к двери в спальню и открыл ее.

Йоко, совершенно голая, лежала на ковре. Она спала. Волосы спутались, лицо осунулось, веки вздрагивали, будто у нее был нервный тик. Но она не была даже связана, хотя на руках виднелись следы от уколов.

– Можно подумать, что она совершенно спокойно позволяла тебе колоть ее.

– Это было легко. Когда ты ее привел, она уже была достаточно пьяна. Я просто еще подпоила ее.

– А это ей не повредит – и алкоголь, и наркотики?

– Я ее не колола, пока она не протрезвела. Я доставила ей настоящее удовольствие. – Тон Йоси стал игривым.

– Что это значит – настоящее удовольствие?

– Я сделала ее счастливой. Увела ее туда, где мы с тобой не бываем.

Я ничего не понял.

– Знаешь, есть некоторые вещи, которые женщина знает лучше, чем мужчина. Это и свело ее с ума. Сначала я сделала с ней это, когда она была пьяна, потом – когда протрезвела, и наконец после того, как вколола первую дозу. Теперь она сама умоляет сделать ей укол.

– Как ты умудряешься?

– Это секрет. Во всяком случае, мужчинам о нем знать бесполезно.

– Между мужчиной и женщиной такое не работает?

– Можно сказать и так. Сама я этого не люблю. И ненавижу тех, кто делает это со мной.

– Йоко тоже тебя возненавидит?

– Я была так нежна с ней, что она пройдет сквозь ад, но не скажет обо мне ни одного худого слова. Она будет бродить по этому аду три или четыре года и выйдет из него бесплотной тенью. Приводи сюда еще девчонок. С ними можно делать что угодно, если помнишь, что они – всего лишь вещи.

– Женщина может быть пугающей.

– Это так. Мужчины всего лишь убивают друг друга. Женщины умеют ввергать друг друга в ад. Йоко будет зарабатывать для нас деньги. Через год-другой она своим телом любого мужика с ума сведет. Я буду записывать, сколько наркоты она употребляет. Когда надо будет осчастливить клиента, я дам ей столько, сколько пожелает. Иногда мужчины будут пользоваться только ее телом, а сама она при этом будет витать где-то далеко.

– Ты чертовски изобретательна.

– Вот и приводи ко мне девчонок. А если какая-нибудь действительно понравится тебе, так даже лучше. Или это разобьет твое сердце?

– Я якудза, ты же знаешь.

Я склонился над Йоко и коснулся ее тела. Я не хотел ее будить. Интересно, она все еще думает, что я менеджер из электронной компании?

– Я пошел в ванную.

– Хорошо.

Йоси начала расстегивать мою рубашку. Сняла с меня галстук и брюки. Я стоял перед ней не двигаясь, пока не остался в чем мать родила. Она провела кончиками пальцев по моим шрамам. Некоторое время мы стояли так, и Йоси ласково поглаживала меня.

– Когда будешь трахать меня, смотри на эту девчонку.

– Хорошая идея.

– Я знаю, что тело у меня так себе. Но я могу тебе пригодиться.

– И я тебе.

Я вышел в ванную комнату.

Когда я погрузился в горячую воду, шрамы мои на это никак не отреагировали. И на сердце у меня, похоже, нет никаких шрамов.

– Я якудза, – бормотал я, сидя в воде. Я повторял эти слова вновь и вновь.

Наверно, мне никогда не отделаться от проклятой привычки.

Четверо парней стояли в вестибюле больницы. Один из них заметил меня и побежал к двери лифта, чтобы нажать кнопку вызова.

– Дядя Сано, сейчас...

– Не стойте столбами посреди вестибюля. Отойдите в сторонку, не путайтесь у людей под ногами.

Он поклонился. Мне нет дела до того, что подумают о нас, якудза, люди. Просто не надо привлекать внимание копов. Только и всего.

Парень нажал кнопку и удерживал лифт, пока мы не вошли в кабину. Никто из людей, находившихся в вестибюле, не последовал за нами. Похоже, они не собирались подниматься.

– Двух людей в вестибюле вполне достаточно. Вестибюль больницы – общественное место. О чем думает Кураучи-сан? У него самого будут неприятности, если копы проявят интерес, – проворчал Сугимото, когда двери лифта закрылись.

Как мы и ожидали, наркопотоки, которые мы вернули, усилиями колов перестали действовать менее чем через три месяца. Изголодавшиеся клиенты попали в нашу наркосеть, и моя семья значительно увеличила товарооборот.

Лифт поднимался невероятно медленно. Пока он дополз до девятого этажа, я успел многое передумать, в том числе решил, что скажу Кураучи при встрече.

В холле на шестом этаже также дежурили двое парней.

Босса поместили в специально отведенную комнату. Он провел в больнице уже больше полугода, и это, должно быть, влетело Кураучи в копеечку. Что до меня, то я посещал босса каждый месяц и приносил ему подарок – двести тысяч наличными.

– Интересно, это наконец произойдет?