и, уцепившись руками за приоткрытые ставни, заглянула в дом. Тусклый свет свечи освещал два обнажённых тела. Забыв о приличиях, Жизель и Пьетро скользили руками по изгибам друг друга, постигая искусство любви.

– Если моя семья узнает, меня лишат всего, – сквозь поцелуи шептала Жизель.

– Если дойдёт до короля, Генрих от ревности сгнобит меня в Бастилии, – не отрываясь от девушки, произнёс Пьетро.

Мягко подтолкнув фрейлину к кровати, юноша уложил Жизель на серые простыни. Несмотря на все страхи и сомнения, обуревавшие их, фрейлина и паж сливались воедино, позволяя порочным желаниям взять верх над здравым смыслом.

Растерянная Мадлен, покачиваясь на неровном камне, не верила своим глазам. «Жизель и Пьетро не заговорщики, они любовники, почему я не подумала об этом?» – ругала себя девушка. Боясь наделать шума, фрейлина Луизы опустилась на землю и разочарованно побрела прочь.

Выбравшись на одну из улиц Парижа, Мадлен покрутила головой. Вспомнив, откуда пришла, девушка поспешила вернуться в замок. Из тёмных переулков всё громче раздавались грозные голоса опьяневших горожан. Пробегая один из поворотов, Мадлен вздрогнула и замедлила шаг, когда дорогу ей перегородила плотная высокая женщина в старом, перепачканном мукой и грязью переднике. Зло сверля фрейлину взглядом, женщина, громко икнув, спросила:

– Где ж ты раздобыла такое платье, дрянь? Никак в королевских покоях?

Мадлен, предчувствуя неладное, осторожно попятилась, желая оказаться как можно дальше от неприятной дамы. Но женщина не отступала. Выйдя вперёд, она широкими шагами направилась точно к фрейлине.

– Что, жируете, пока народ голодает, ироды? – кричала она на всю улицу. Услышав громкий голос, из переулков потянулись и другие обитатели мрачных улочек Парижа.

– И как тя сюда… занесло, – едва держась на ногах, спросил пожилой мужчина в потёртых штанах.

– Знаем мы вас, пируете, пока народ дохнет! – продолжала напирать на фрейлину разъярённая женщина. – Эта потаскуха, что сидит на троне подле короля, послала нам вина в честь своих поганых именин. Думала задобрить. Не выйдет! А ты, дрянь, что, служишь ей? Знаю, служишь! Вон платье какое нацепила!

Мадлен осматривалась по сторонам, ища путь к спасению и бегству. «Спорить с ними себе дороже. Во хмелю ничего не поймут. В другой день поосторожничали бы вслух говорить такое о королеве. А сейчас, чего доброго, пустят в ход кулаки», – рассуждала девушка. Путь фрейлине уже преграждало около пяти человек. Все смотрели на неё с осуждением и нескрываемой ненавистью. «Готовы броситься на меня и разорвать, словно голодные псы», – чувствуя, как липкий страх начинает сжимать горло, понимала Мадлен. Девушка, что всю жизнь провела среди крестьян, не осуждала этих несчастных людей. Она, как никто другой, понимала, с какими трудностями они сталкиваются каждый день. Но страх от этого становился лишь сильнее. Фрейлина понимала: отчаяние и гнев могут толкнуть горожан на самые безрассудные поступки. Тем временем зачинщица скандала, подходя всё ближе, уже закатывала рукава старого платья.

– Ну, чего смотришь? Поди сюда! – брызжа слюной, кричала женщина. – Сейчас узнаешь, чего мы стоим! Вот я тебя!

– Пошли вон отсюда, – знакомый низкий голос, раздавшийся за спиной Мадлен, заставил девушку обернуться. Позади в нескольких шагах от неё стоял незнакомец с зелёными глазами. Маска всё еще скрывала его лицо. Голос звучал грубее и громче.

– А ты кто ещё такой? – вскрикнула горожанка. – Поди сюда, мы и тебя уважим. Будь здесь хоть сам король, и ему достанется!

– За ваши слова вам уже завтра могут накинуть петлю на шею, – спокойно, но убедительно произнёс незнакомец. – Но, так и быть, я не доложу гвардейцам о вашей выходке.

Достав из кармана большую горсть золотых монет, незнакомец швырнул их на землю.

Горожане тотчас бросились собирать рассыпанные деньги, толкаясь и копошась в темноте, словно тараканы. Мадлен смотрела на них с жалостью, её сердце разрывалось от боли, при виде этих унижений. «Эти люди не заслужили такой жизни, никто не заслужил».

– Идёмте, мадемуазель, вам здесь не место, – обратился к девушке незнакомец.

Последовав за ним, Мадлен вскоре оказалась на широкой улице, охраняемой гвардейцами короля.

– Кажется, я появился вовремя, – усмехнулся мужчина, – ещё немного – и это отребье набросилось бы на вас.

– Не называйте их так, – попросила Мадлен, – эти люди полны ненависти лишь потому, что для них каждый новый день – это борьба за выживание.

– Вы слишком добры к ним. Большинство обитателей этих закоулков – воры и проститутки, которые отказываются зарабатывать на жизнь честным трудом, – пояснил мужчина.

– Как вы оказались в этом переулке? Вы что, следили за мной? – с подозрением спросила Мадлен.

Незнакомец негромко рассмеялся.

– Если я скажу, что оказался там случайно, вы ведь не поверите мне, правда?

Мадлен кивнула.

– В таком случае, нет причин лгать. Да, я следил за вами.

– И как давно? – с возмущением спросила фрейлина.

– Достаточно для того, чтобы увидеть, как вы балансировали на камне, заглядывая в чужие окна.

Мадлен покраснела от смущения, не зная, как объяснить свой поступок. К счастью, незнакомец не стал выспрашивать у неё подробностей.

– Надеюсь, зрелище, что завело вас так далеко от дворца, хотя бы стоило того, – усмехнулся незнакомец.

Доведя фрейлину до ворот Лувра, мужчина остановился.

– Вы не вернётесь на маскарад? – удивилась Мадлен.

Незнакомец покачал головой.

– Я уже увидел всё, что хотел, и сполна насладился праздником.

Вспомнив о чём-то, Мадлен подняла на мужчину глаза и поинтересовалась:

– Вы скажете, откуда вам известно моё имя?

– Обязательно, мадемуазель, но не сегодня.

– В таком случае, я вернусь в замок. Уже поздно, – произнесла фрейлина, оборачиваясь к воротам Лувра. В этот момент незнакомец мягко поймал девушку за запястье.

– Это не последняя наша встреча, Мадлен, – испытующе глядя в её глаза, сказал мужчина. Девушка, заливаясь румянцем, плавно высвободила свою руку и поспешила войти в ворота замка.

Как только Мадлен ступила на лужайку перед дворцом, к ней тотчас подлетела встревоженная Селеста.

– Я так волновалась, – протараторила она. – Ты что-нибудь узнала?

Вспомнив картину, что предстала перед её взором в тёмном окне старого дома, Мадлен сглотнула.

– Нет, мы ошиблись, Жизель и Пьетро не имеют отношения к отравлению, – заверила Селесту девушка.

– Ты уверена? – уточнила фрейлина Екатерины. – Хм, что же теперь?

– Остаётся лишь наблюдать за Луизой и не терять бдительности, – обречённо заявила Мадлен.

Девушки разошлись в разные стороны, издалека посматривая на королеву и её свиту. В это время Луиза вновь обратилась к гостям праздника:

– Уже далеко за полночь, а это значит, что настало время объявить о Ночи цветов, – хитро улыбаясь, заговорила королева. – Сегодня каждый из вас получит возможность объявить о своих чувствах с помощью языка цветов. Белая роза скажет о вашей чистой любви. Алая станет