– Но торгово-развлекательный комплекс? – у меня это не укладывалось в голове.

– Он уже построен. И сделать ни вы, ни я ничего не можем. Вообще не можем ни на что повлиять. Только я принципиально туда никогда не пойду. Как не пойду в крупнейший развлекательный центр нашего города, потому что он стоит на площади, на которой вешали пленных немцев. Привезли – и вешали. Не нацистских преступников, а простых солдат, которые выполняли приказ… Не могу я развлекаться в таком месте. Но мы отвлеклись от темы. В общем, бригада «Скорой» почему-то подумала на холеру.

– А на мышьяк не подумали?

– Что какие-то идиоты нажрались мышьяка?

– Они в самом деле нажрались? Они нашли в чужой сумке мышьяк…

– Они искали деньги – так сказал тот, который в реанимации. Но у вашей хозяйки наличных денег в сумке не оказалось. Вообще. Только две кредитные карты. Кредитные карты они не взяли. Как бы они ими воспользовались? Им наличные требовались, чтобы купить то ли выпить, то ли понюхать, то ли уколоться. Но они увидели порошок. Его взяли. То есть увидел и взял один тип, который уже мертв. Так говорит выживший. Подтвердить или опровергнуть никто не может. Вот они втроем стали пробовать порошок. Втянули ноздрями, потом в водичке развели… Выжил тот, который только втянул ноздрей.

– А остальные что делали?

Виталий Васильевич закатил глаза.

– Вы знаете, скольких идиотов мне удалось увидеть за годы работы? – ответил он вопросом на вопрос. – На что идут люди, которым хочется выпить или получить дозу? В голове не укладывается! А что пьют? А что колют? Но, может, хоть у одного теперь голова на место встанет.

– Вам разрешили допросить его в реанимации?

– Во-первых, он кое-что рассказал отцу Иоанну, во-вторых, он сам выразил желание побеседовать. Он почти точно выживет. Но жаждет мести.

– Нечего по чужим сумкам рыться.

– Но разве нормальный человек ходит с мышьяком в сумке?

Я рассказала о звонке «Даши» и сообщила, что сейчас приедет Петр Васильевич, начальник службы безопасности Лопаткина, с которым майор сможет побеседовать.

– Вот свалились «подарочки» на голову, – скривился Виталий Васильевич, как от зубной боли. – Терпеть не могу иметь дело с киношниками и артистами. Ни в роли подозреваемых, ни в роли жертв. И еще этот Попковский… Ни в коем случае не соглашайтесь – что бы ни предлагал.

– Да я и не собиралась. Я никогда не хотела сниматься в кино.

В этот момент прозвучал звонок от ворот.

Петр Васильевич приехал с двумя сотрудниками юридического отдела Лопаткина и одним своим помощником. Я была очень рада их появлению. Петр Васильевич отправился беседовать с майором, адвокаты с помощником Измайлова проследовали в комнату, где сидели Кристина с непрошеными гостями. Я принесла им чай и кофе и быстро удалилась. Без меня разберутся. Попковский при виде меня опять заорал, что хочет сделать меня знаменитой и не видит без меня своего нового шедевра.

Но вместо обсуждения съемок фильма с моим участием или моей роли я отправилась на второй этаж мыть полы. В процессе задумалась, куда же все-таки могла деться та половая тряпка и кто мыл пол в день гибели Даши и Алексея? И зачем? Какие следы он пытался скрыть? Рвоту? Так по содержимому желудка можно определить яд. И пятна все равно остались – в санузле, на телах жертв. Более того, если человек знал, что рвотные массы являются уликой, то должен был знать и о вскрытии, и о современных реагентах. Сейчас очень эффективная диагностика отравлений.

Почему Кристина не обратила внимания на порошок в сумке? Интересно, его было много или не очень? И что она собиралась с ним делать? Выбросить? Так почему не выбросила?

Те же вопросы возникли не только у меня. Я слушала ответы, когда Кристину допрашивал Петр Васильевич уже после отъезда всех непрошеных гостей.

– Да, увидела порошок. Я решила, что кто-то из девчонок на какой-то вечеринке случайно положил его ко мне в сумку. Перепутал. Или прятал. Я не знаю, когда он там появился!

– Вы его не пробовали?

– Я не кокаинистка! – рявкнула Кристина на Петра Васильевича.

– Вы решили, что это кокаин?

– А что же еще?

А мышьяк с кокаином разве одного цвета? – хотелось спросить мне, но я сдержалась. Я ни разу в жизни не видела кокаин, я ни разу в жизни не видела мышьяк… Я только помню, как у меня в десятом классе болел зуб и нервы убивали при помощи мышьяка. Но теперь от этой технологии отказались. По крайней мере, в более старшем возрасте с моими зубными нервами расправлялись сразу же под сильной анестезией. А тогда вроде бы немного немел язык…

– Что вы собирались делать с порошком? – тем временем спросил Петр Васильевич у Кристины.

– Подарить одной знакомой.

– Зачем?

– Она давно сидит на кокаине.

– Это, случайно, не Сюзанна? – встряла я.

– Да вы что? Сюзанна даже не пробовала ни разу!

«А ты, значит, пробовала… Но молодец, что не пристрастилась». Хотя я очень сомневалась, что Кристина могла кому-то что-то подарить. Скорее, обменять. На колечко или платьице, или еще что-нибудь. С другой стороны, какое мне дело?

Наконец Петр Васильевич отпустил Кристину, и она заявила, что идет спать, а мы с Измайловым отправились на кухню.

– Накормите, Лариса Михайловна?

Я теперь готовила с большим запасом, так что мы спокойно могли пообедать с Петром Васильевичем. Все остальные (за исключением Кристины) дом покинули.

– До чего договорились? – спросила я у Измайлова.

– С кем? – уточнил он с полным ртом.

– Со всеми.

– Моя задача – обеспечить безопасное и по возможности спокойное существование Сергея Юрьевича, его фирмы и его супруги. Кристине не предъявили никаких обвинений. Да и в чем? Хотя был бы человек – статья найдется. Пакетик, конечно, заляпан, да и тот, кто его подложил, явно не такой дурак, чтобы оставлять отпечатки пальцев. Но его все-таки проверят.

– Там был один мышьяк или какая-то смесь?

– А я-то откуда знаю? Экспертиза покажет. На глаз не определить. На вкус не стали. Знаете ли, ни у кого желания пробовать не возникло. Кроме тех идиотов-артистов. Хотя о мертвых так, конечно, нельзя говорить, да и о больном тоже. Но те трое однозначно отравились мышьяком. Это определили в больнице. И симптомы это показывали – рвота, боли в животе, понос, угнетение нервной системы.

– А разве ни от чего другого не бывает таких симптомов?

– Бывает, конечно. Но сейчас хорошая диагностика. На мышьяк даже какая-то особая проба есть. Видят симптомы – и делают то, что нужно. Мышьяком же народ не первое столетие травится, то есть травят. Предполагают даже, что Наполеона им отравили. Во Франции порошок – не чистый мышьяк, а смесь с чем-то, которую чаще всего использовали для отравлений – даже получил особое название – poudre de succession. Первое слово означает «порошок», «пудра», а второе – «наследование», «наследство». Порошок для наследования. Уже по одному названию можно догадаться, зачем его использовали. И у нас им травили. Например, в волосах Елены Глинской (матери Ивана Грозного) нашли огромную дозу мышьяка – уже в наше время. Хватило бы на несколько человек. Так что и симптомы отравления давно известны, и противоядия. Теперь, конечно, они более усовершенствованные, но и простое промывание желудка может помочь, и водные растворы тиосульфата натрия.