В 2004 году США формально вернули власть в стране национальному правительству. Ираком снова стали управлять иракцы, по крайней мере теоретически. Но в том же году сопротивление приняло угрожающие размеры. Число и ожесточенность боев достигли той же величины, что и в начале войны.

В Багдаде шиитский духовный лидер Муктада Ас-Садр[66]организовал армию фанатичных своих последователей и призвал их атаковать американцев. Позиции Садра были особенно сильны в той части Багдада, которая получила название «Садр-Сити» — в трущобах, названных по имени его отца, Мохаммада Мохаммада Садеха ас-Садра, великого аятоллы и оппонента режима Саддама на протяжении 1990-х годов. Это исключительно бедный даже по иракским стандартам район, где проживают радикальные шииты. По площади равный примерно половине Манхеттена, Садр-Сити был расположен северо-восточнее багдадской «Зеленой зоны», на дальнем берегу канала Армии и улицы Имама Али.

Вообще для американцев жилища иракцев (даже считающихся средним классом) выглядят как лачуги. Десятилетия правления Саддама превратили эту страну, которая вполне могла бы считаться богатой из-за своих огромных запасов нефти, в одну из беднейших. Даже в зажиточных районах большинство улиц никогда не мостят, а дома в буквальном смысле слова осыпаются.

Садр-Сити — это трущобы из трущоб даже по здешним меркам. Изначально он представлял собой район для бедных, а ко времени войны стал лагерем беженцев-шиитов, которых притесняло при Саддаме правящее суннитское меньшинство. После начала войны число шиитов здесь лишь увеличилось. Я видел донесение, в котором указывалось, что в Садр-Сити на площади менее восьми квадратных миль проживают более двух миллионов человек.

В плане эта часть города представляет собой «решетку» улиц, каждая из которых от 500 до 1000 ярдов длиной, пересекающихся под прямым углом. Застройка — в основном двух— и трехэтажная. Отделка домов самая ужасная, даже на самых «приличных» зданиях все вкривь и вкось. Многие улицы представляют собой настоящую клоаку, где повсюду нечистоты.

Муктада ас-Садр развернул наступление против американцев весной 2004 года. Его силам удалось убить достаточно много американцев и во много раз большее число иракцев, прежде чем фанатичный клерикал объявил в июне прекращение огня. Говоря военным языком, наступление инсургентов провалилось, но они продолжали занимать крепкие позиции в Садр-Сити.

Тем временем партизаны (в основном сунниты) практически взяли под свой контроль провинцию ан-Анбар, большой сектор к западу от Багдада. Особенно сильны они были в некоторых городах, в частности в Фаллудже и Рамади.

Этой весной Штаты были шокированы кадрами, на которых были запечатлены тела четырех гражданских американцев, работавших по контракту в частной охранной фирме «Блэкуотер»[67], повешенные восставшими на мосту в центре Фаллуджи. Это было очень дурное предзнаменование. В город были введены части морской пехоты, которые натолкнулись на серьезное сопротивление и вынуждены были отойти. Мы продолжали контролировать примерно четверть этого населенного пункта.

Вместо американцев в Фаллуджу вошли подразделения новой иракской армии. Предполагалось, что они установят свой контроль над городом и выдавят из него инсургентов. В действительности все оказалось совершенно иначе, и к осени практически все население Фаллуджи поддерживало партизан. Для американцев здесь стало даже опаснее, чем весной.

Когда я отправлялся в Ирак в сентябре 2004 года, мое подразделение начало подготовку к новой операции в Фаллудже, которая должна была обезопасить ее раз и навсегда. Но я вместо этого отбыл в Багдад к полякам.

«Кайл, вы будете заходить».

Польский сержант, проводивший брифинг перед операцией, поглаживал свою густую бороду. Я не силен в польском языке, а он не слишком-то хорошо говорил по-английски, но и так все было понятно: они хотели, чтобы во время операции я вместе со всеми вошел в здание.

Я с удовольствием выругался: «Fuck!»

Он улыбнулся. Некоторые выражения не нуждаются в переводе.

Проведя неделю на этой работе, я получил повышение: теперь я уже был не просто навигатором, но и членом группы захвата. Счастливее я и быть не мог.

Штурманских обязанностей с меня никто не снимал. Я должен был обеспечить безопасный маршрут к цели и возвращение на базу. Хотя инсургенты и проявляли активность в районе Багдада, но боевые действия затихли, и в данный момент угроза нарваться на самодельное взрывное устройство (СВУ) или засаду была относительно невелика. Впрочем, все могло стремительно измениться, и поэтому я очень тщательно подходил к выбору маршрута.

Мы заняли места в «Хаммере». Я сидел на пассажирском месте впереди. Мой запас польских слов уже позволял указывать направление водителю — Prawo kolei (направо) — и вести его по улицам. На коленях у меня был компьютер; справа от меня шкворневая пулеметная установка. Дверцы с нашего «Хаммера» сняли, чтобы упростить посадку и высадку и ведение огня. Помимо двух пулеметов спереди и сзади, был еще и крупнокалиберный пулемет в задней части машины.

Мы достигли намеченной точки и быстро выгрузились из машины; я весь был на нервах от того, что вновь участвовал в бою. Я должен был войти в здание шестым или седьмым. Это было небольшим разочарованием: стоя в очереди так далеко от начала, вы почти не имеете шансов поучаствовать в драке. Но я не подавал виду.

«Гром» штурмует дома в целом точно так же, как SEAL. Есть, конечно, небольшие различия в деталях: способы выхода из-за угла, например, или то, как бойцы прикрывают друг друга в ходе операции. Но, по большому счету, все сводится к агрессивности действий. Оглушить противника внезапностью, быстро и точно поразить его, установить контроль.

Одно различие, которое мне очень пришлось по душе, — это подход поляков к использованию светошумовых гранат. Американские боеприпасы подобного назначения дают яркую вспышку и один оглушительный хлопок. А польские гранаты дают целую серию взрывов. Мы называли их «севен-бангерз» (семь петард). Они создают эффект близкой стрельбы из крупнокалиберного оружия. Когда закончилась моя работа с поляками, я постарался унести с собой как можно больше этих гранат.