Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как он понял, что мы не хотим, чтобы на нас смотрели? – шепнула я Бастиану.
– Я же говорил, люди тут неболтливые, но наблюдательные.
Принц сделал заказ для нас обоих, и нам сразу же принесли целый кувшин игристого ягодного эля, а чуть позже огромные порции ароматного мясного рагу с овощами и специями, тёплый хлеб, ноздреватый сыр и на десерт щедро пропитанные сладким сливочным кремом ломти пудинга. Еда здесь не была такой изысканной, как во дворце, но оказалась и в самом деле очень вкусной. Я уплетала от души, и постепенно меня оставляли тревоги этого непростого дня, а мы с моим спутником будто перестали быть высочеством и его случайной невестой-иномирянкой, а стали просто парой, которая ужинает вместе, пока за окнами загораются звёзды.
Глава 17
Утро наступило, залив комнату тёплым солнечным светом, а я за всю ночь почти не сомкнула глаз. Во-первых, потому что поздно вернулась. Во-вторых, потому что всё думала, вспоминала, снова и снова, стоило опустить веки, видела перед мысленным взором лицо Бастиана де Ла Круза… И понимала – я безнадёжно в него влюбилась. Безнадёжно, потому что наша помолвка всего лишь стечение обстоятельств, а на самом деле никакая я ему не невеста.
Но ведь принц сказал, что я ему нравлюсь! Сказал же, правда! Уж это мне определённо не почудилось! И повёз меня ужинать, и не думаю, что в благодарность за то, что я отдала ему флакон с ядом и больше никому ничего о своей находке не сказала. А после ужина…
После ужина высочество привёз меня обратно во дворец. Проводил до моей комнаты. А у двери галантно поцеловал мою руку, но по блеску его глаз и по тому первому едва ли осознанному движению, когда он ко мне потянулся, я догадалась, что ему хотелось оставить поцелуй не на моей кисти, а на губах. Но Бастиан сдержался. Потому что тоже наверняка понимал – есть немалая вероятность, что мы не сможем с собой совладать и зайдём дальше. После вечерней поездки, после будоражащей близости, когда я сидела на лошади в кольце его рук, после совместного ужина, улыбок, наших будто бы случайно встречающихся над столом рук. Я как будто на самом настоящем свидании побывала!
Так что после такого вечера и позднего возвращения ничего удивительного не было в том, что наутро у меня под глазами были синяки, а взгляд казался слегка расфокусированным. Даже статс-дама, явившаяся для очередного урока, это заметила и отчитала меня за невнимательность и непрезентабельный внешний вид. Ведь завтра мне предстояло появиться перед придворными и официально назваться наречённой принца!
– В честь такого события траур можно разбавить, – проговорила мадам де Монтилье, деловито оглядывая содержимое моего гардероба. – Лиловым цветом. Думаю, вам он будет к лицу, но надо что-то сделать с этими синяками! Вы что, до утра за книгами просидели? – осведомилась она, покосившись на стопку принесённых из библиотеки томов. – Разве не знаете, что хороший сон способствует женской красоте?
– Знаю, – отозвалась я. Стыдно признаться, но за книги я этой ночью даже и не садилась. Слишком много было в голове других мыслей, которые не оставляли места сосредоточенности на литературе. Следовало это исправить. Но говорят же, что влюблённые даже учиться начинают хуже!
– Скажу вашей служанке, чтобы об этом позаботилась. Завтра все будут смотреть на вас, миледи! Итак, пожалуй, нужно нам с вами отрепетировать приветствие…
И мы отрепетировали. А потом ещё раз. И ещё. К тому времени, как появилась Гретлин с подносом, я уже устала почти как от полностью отработанной смены в клинике. Да и проголодаться успела.
– Не хотите пообедать со мной? – предложила я статс-даме, но она отказалась.
– У меня с утра что-то похожее на несварение, так что лучше будет обойтись без обеда.
– Вы плохо себя чувствуете? – забеспокоилась я. Ну надо же, а по виду и не скажешь. Вот так самоконтроль, просто железный!
– Так, слегка нехорошо, подташнивает… И голова что-то временами кружится. – Женщина поднесла ладонь к виску и вздохнула.
Значит, неприятные ощущения в желудке и головокружение? Похоже, у мадам упало давление. А она в таком состоянии ещё и со мной столько времени прозанималась!
– Гретлин! – обратилась я к служанке. – Сделай милость, сбегай к придворному лекарю и попроси у него мою сумку. Он знает, о какой сумке идёт речь.
Девушка немедленно отправилась выполнять моё поручение, а обратно вернулась в компании самого лекаря. Похоже, он решил, что подобные вещи, которые могут меня выдать, лучше не доверять прислуге. Отпустив Гретлин, я вытащила из сумки тонометр, порадовавшись тому, что захватила обычный, не электрический, и, попросив мадам де Монтилье не волноваться и протянуть мне руку, принялась измерять ей давление. Я угадала – оно действительно оказалось пониженным. Разыскав в сумке подходящее лекарство, я сама налила статс-даме воды из графина и велела ей проглотить таблетку.
Всё это время Огастус Соверни наблюдал за мной с некоторой укоризной во взгляде, и я поздно сообразила, что, возможно, мне не следовало бросаться лечить мадам самой, а нужно было уступить это ему. Но, столкнувшись с её недомоганием, я вспомнила о том, что я врач и могу помочь. А когда в моих руках оказалась сумка с привычными медикаментами, то и вовсе почувствовала уверенность в своих силах.
– Теперь рекомендую вам отправиться к себе и немного полежать, а потом неплотно пообедать, – сказала я статс-даме, и та, бросив на меня одновременно удивлённый и уважительный взгляд, покинула комнату. После этого я обернулась к придворному лекарю. – Простите, неловко вышло, я не подумала, что, возможно, вы сами захотите оказать помощь мадам де Монтилье…
– Ну что вы, миледи, что вы, – качнул головой мужчина. – Вы ведь у нас целительница, я, признаться, уже забывать об этом стал. А сейчас вспомнил… весьма вовремя.
– Вовремя? – нахмурилась я, не понимая, что имеет в виду собеседник.
– Есть у меня тут одна безнадёжная пациентка, хиреет и чахнет, а от чего – неизвестно. Может, глянете на неё? Беременная, кстати.
– Вот как? Я могу посмотреть, но… Если у неё какая-то местная болезнь, о которой в моём мире даже не слышали, едва ли я смогу поставить ей диагноз и как-то помочь, – честно призналась я.
– В таком случае я и сам о такой болезни не слышал! – хмыкнул Соверни. – Благодарю, миледи, я немедленно отправлю к вам эту женщину! Или
