– Он не следит за мной. Это вы...

– Естественно, – кивнул Этьен. – А теперь не тратьте зря время, будьте хорошей девочкой. Когда я вам помашу, идите назад. Вы меня не видели. Хорошо?

– Нет, это не хорошо! – возмущенно ответила я. – Что бы вы, месье, ни собирались делать, мне это не нравится. Я не хочу принимать в этом участие.

Но Этьен уже зашагал по лужайке. Я наблюдала, как он повернулся и стал изучать замок, потом отступил на несколько шагов назад, сел на корточки и начал быстро делать наброски.

Я нетерпеливо смотрела на него, еле сдерживаясь. Этьен Метье казался мне самым наглым молодым человеком из всех когда-либо встреченных мной.

Он бросил взгляд на часы и помахал мне рукой, как будто прогоняя меня, как будто я была каким-то любопытным цыпленком, пробравшимся в его студию в Везоне. Ну и черт с ним! Я пойду прямо сейчас в дом, и пусть он сам объясняется с дядей Морисом, если тот застукает его с набросками замка.

Я сердито пошла к входной двери и удивленно остановилась. Дядя Морис делал именно то, что предсказал Этьен. Очевидно, вернувшись с кухни в гостиную, он посмотрел в окно и, не увидев нас, решил выйти из дома. Сейчас он медленно спускался по ступенькам и внимательно оглядывался. Меня он заметил сразу же и остановился, нахмурившись, ожидая, когда я подойду.

– Где он? – Темные глаза злобно смотрели на меня поверх бархатной маски.

– Месье Метье? – Я пожала плечами. – Не знаю, дядя. Наверное, пошел прогуляться вокруг замка. Он же художник, а замок – прекрасное старинное здание с историческим прошлым.

– А там его нет? – Дядя кивнул в сторону кухни, и его глаза засверкали от ярости.

– Я его не видела. Возможно, он вернулся на кухню, и мы разминулись. А вы его там не встретили?

– Нет, – проворчал он. – Его там не было. Он, видимо, вернулся туда, когда я ушел, поговорив с Марсо.

– И когда я решила поискать его здесь, – улыбнулась я. – Ну конечно, куда же еще он мог деться? Сидит на кухне или в грузовике и ждет остальных. Пойдемте туда вместе. Вы решили поговорить с ним сами, дядя?

На мгновение он заколебался, и я вдруг осознала, что в первый раз вижу его вне дома. Наконец он кивнул, и мы живо поспешили по тропинке из гравия мимо окон библиотеки, комнаты дяди и моей собственной, а затем повернули к кухне и помещениям для слуг.

– Кажется, его и здесь нет! – зло проворчал дядя.

– По-моему, кто-то есть в грузовике, – быстро сказала я, надеясь, что мой голос звучит не слишком обеспокоено. Я думала, что человек, сидевший в кабине машины, – это Мари Марсо, а не Этьен, который, вероятно, все еще бродил с южной стороны замка, делая свои наброски.

– Там двое в кабине, – сердито заметил дядя и внезапно остановился, пристально глядя в сторону грузовика. Я тоже остановилась и пригляделась. – Кого еще этот идиот Марсо притащил с собой?

– Я не видела больше никого. Может, мадам Марсо?

Дядя угрюмо направился к машине, и я последовала за ним, пытаясь не отставать. Передняя дверца грузовика открылась, и из кабины, весело улыбаясь нам обоим, выпрыгнул Этьен.

– Доброе утро, мадемуазель... месье! – приветствовал он нас.

Его взгляд на миг задержался на моем лице. Я знала, что Этьену пришлось бежать, чтобы добраться сюда так быстро, и карабкаться через разрушенное крыло почти под носом Габриель и людей на кухне, но он выглядел таким спокойным и дышал так легко, что это казалось просто невероятным.

Я уставилась на него, онемев от удивления, в то время как дядя Морис грубо спросил:

– Вы Метье?

– Да, месье! Этьен Метье, к вашим услугам.

Дядя Морис бросил взгляд в кабину грузовика:

– А это кто там?

– Пьер Бурже, месье. Мой дядя и ваш арендатор. Пьер! Где твои хорошие манеры? Попрощайся же с месье и мадемуазель Жерар.

– До свидания, месье... мадемуазель...

Знакомым мне жестом Пьер снял свой берет и смиренно склонил голову. Мой дядя сердито смотрел на него.

– Что вы здесь делаете, Бурже? – требовательно спросил он.

– Я помогал с разгрузкой, месье.

– Сколько же человек требуется, чтобы загрузить и разгрузить один грузовик? Предоставьте Марсо самому в будущем делать его работу, Бурже. И вы тоже, Метье. В Замке грифов не приветствуют чужаков.

– Это моя вина, месье, – быстро сказал Этьен. – Поскольку Пьер – ваш арендатор в Везоне, я подумал, что вы должны с ним встретиться. Пьер, ты же прежде не встречался с месье Жераром, не так ли?

– Лицо месье закрыто... – пробормотал Пьер. – Как я могу сказать?

Мой дядя вновь напряженно уставился на Пьера, и я заметила, как руки бедняги, сжимавшие берет, начали дрожать.

– Этот человек думает, что встречался со мной где-то раньше? – спросил дядя злобным голосом.

– Месье, – спокойно ответил Этьен, – я всего лишь подумал, что, как землевладелец и арендатор, вы должны познакомиться. Это проявление вежливости. Мой дядя Пьер привел в порядок ваши земли, я ему помог в этом. Хозяин должен знать, что делают его арендаторы. Но если эта мысль вас чем-то оскорбляет...

Дядя посмотрел на него, потом вновь перевел взгляд на Пьера:

– Вы думаете, что когда-то давно мы с вами могли встречаться?

– Очень давно, месье. Но... не могу вспомнить, месье...

– Возможно, во время войны? – Мой дядя подошел ближе.

Этьен осторожно отступил в сторону.

– Возможно, месье, – испуганно пробормотал Пьер. – Моя память... не та, что была раньше. Я...

– Мы все теперь не такие, как прежде, Пьер, – странным голосом заметил дядя и поднялся на подножку грузовика.

Я с удивлением увидела, как он левой рукой сдернул с лица маску и, нагнувшись, заглянул в кабину. Он приблизил свое лицо к Пьеру, тот съежился и испуганно отпрянул, вытаращив глаза и непроизвольно выставив вперед ладони. Дядя Морис какое-то время стоял так, сжимая в левой руке сложенный треугольником кусок бархата, затем резко вытянул правую руку, и Пьер громко вскрикнул – железная клешня, как тиски, сомкнулась на его запястье.

Уставившись в лицо моего дяди, бедняга медленно покачал головой, пробормотал что-то неразборчивое и отодвинулся в дальний угол кабины.

– Если бы я тебя встречал, Бурже, я бы это запомнил, – сквозь зубы произнес дядя Морис.

Он освободил его запястье и поднял кусок бархата, закрепив маску на лице левой рукой и протезом правой с удивительным проворством. Затем медленно повернулся и презрительно посмотрел на Этьена.

– Я говорил вам, месье, что это моя вина, – холодно сказал Этьен. – Не было необходимости обижать или пугать его, если, конечно, его можно испугать подобными рубцами.