— Я хочу, чтобы ты вернулась обратно со мной в качестве моего партнера, а не секретаря. Видишь ли, иногда необходимо чего-то лишиться, чтобы понять, как это дорого тебе… Только это помогло мне понять, почему каждый день стал казаться пасмурным. А еще через какое-то время — понять, что именно таилось в моей душе так долго.

Любовь. То, во что, как Риккардо внушал себе, не надо верить и что основывалось на его, как выяснилось, ошибочной теории брака. Жизнь показала, что его идеи были заблуждением. И его сердце сделало его таким же беспомощным, как любого мужчину. Когда он вернулся из Америки и обнаружил, что Энджи ушла, он почувствовал такую боль, какой ему не доводилось испытывать никогда.

Схватив руку Энджи, он поднес ее к своим губам. Его глаза красноречиво сверкнули.

— А сейчас я скажу тебе слова, которых не говорил ни одной другой женщине, piccola, — тихо сказал он. — Что я люблю тебя.

С сердцем, отчаянно бьющимся от страха и недоверия, Энджи покачала головой. Она не хотела верить ему… не осмеливалась верить. Потому что боялась боли, которая настигнет ее, если это на самом деле окажется не так.

— Нет, ты не любишь меня. Ты ведь не веришь в любовь! Ее не существует. Существует только сексуальное влечение, и имя ему — «вожделение».

Он вздрогнул, когда она процитировала его собственные слова.

— Я был дураком, — признался Риккардо. — Высокомерным дураком. Но иногда требуется пережить боль самому, чтобы поверить в любовь. И я люблю тебя, Энджи, — ласково повторил он.

Энджи была не в силах унять внезапное сильное сердцебиение. Риккардо был самоуверен, да, но эта самоуверенность иногда казалась столь же привлекательной чертой, сколь и опасной. Она вспомнила, какой была совсем недавно. Тогда она так отчаянно жаждала его любви, что готова была согласиться со всеми его утверждениями. Ей настолько не хватало чувства собственного достоинства, что она была счастлива довольствоваться любыми крохами его внимания, бездумно брошенными ей. Но она не была больше той женщиной. Теперь она поняла, что не все определяется тем, чем человек владеет или каково его происхождение. Люди равны, когда дарят и получают любовь на равных.

— Тебе сказать, почему я люблю тебя? Хочешь услышать? — продолжал Риккардо. — С чего мне начать? Потому что ты красива и внешней, и внутренней красотой. Потому что ты милая, и добрая, и сильная, и сексапильная. Потому что ты не боишься сказать мне все, что думаешь. И потому что я никогда не осознавал, что та, которая стала тебе другом, может стать и потрясающей любовницей. — Он пристально смотрел на Энджи, едва ли не впервые осознав, что она стоит перед ним, и на ней нет ничего, кроме легкого изумрудного бикини. А ему так не терпелось донести до нее свои чувства, что он едва обратил внимание на ее красивое тело. И это тоже было впервые. — Ты веришь моим словам, Энджи? Тому, что ты стала такой же частью моей жизни, как само биение моего сердца?

Поэтичность его слов взволновала и напугала ее. Дрожа, она подняла к нему влажные глаза. Ей с трудом верилось тому, что услышала, но Энджи твердо знала, что Риккардо всегда говорил только правду.

— Повтори еще раз, — прошептала она.

— Я люблю тебя.

— И еще раз.

Он улыбнулся:

— Я люблю тебя.

И тут словно рухнул последний из мучительных барьеров, и она обвила его шею обеими руками и приблизила к себе такое родное лицо.

— Я тоже люблю тебя, Риккардо, — прошептала она. — Так сильно!

Он засмеялся, и все, кто общался с Риккардо Кастеллари только на совете директоров, опешили бы, услышав его беззаботный смех. Он нежно убрал прядь волос с ее мокрой от слез щеки:

— Тогда почему, mia cara, ты плачешь?

Она пристально вглядывалась в любимое лицо, и у нее словно переворачивалось сердце.

— Потому что я такая счастливая!

И здесь, на этом залитом солнцем австралийском пляже, на глазах у всех Риккардо подхватил Энджи на руки и поцелуями стер ее слезы, подумав, что женская логика воистину странная вещь.

— Ты не хочешь спуститься? — Энджи в последний раз поправила свою шляпку и подошла к окну, чтобы посмотреть на сад, окружавший замок.

— У нас еще много времени, но всегда лучше прийти пораньше, особенно в таком важном случае, как этот. И я хотела бы сначала взглянуть в церкви на цветы.

Риккардо с ленивой улыбкой оглядел свою жену:

— Через минуту. Дай мне посмотреть сначала на тебя.

На ней было платье фиолетового цвета, которое прекрасно оттеняло ее светлую кожу и огромные зеленые, с золотыми крапинками глаза. На ее волосах высоко сидело нечто эфемерное и маленькое, цвета ее платья. Он подумал, что Энджи выглядит изысканной и очень, очень красивой.

Поймав на себе внимательный взгляд его черных глаз, Энджи вспыхнула от удовольствия. По выражению его лица она поняла, о чем он подумал. Для человека, который когда-то заявил о своих скептических взглядах на любовь, Риккардо далеко продвинулся. Большой успех.

Они поженились почти сразу же после своего возвращения из Австралии. Так захотел Риккардо. Он настоял на этом, хотя и не встретил никакого сопротивления со стороны Энджи. Риккардо хотел продемонстрировать глубину своих чувств и серьезность намерений.

Они поженились в прекрасный весенний день в маленькой церквушке из серого камня, что рядом с замком Кастеллари. Небо сияло голубизной, и пение птиц эхом отдавалось в сердце невесты.

Шурша нежным тюлем по древним каменным плитам, Энджи подошла к алтарю, где ее уже ждал гордый жених. Позади нее топал Тодд в костюме пажа. Романо, который был шафером, казался каким-то загадочным и слегка недовольным, но явно испытывал гордость. В глубине души Романо так же трепетно относился к семейным ценностям, как Риккардо, и намеревался сделать все, чтобы его новая невестка была принята в их семью с распростертыми объятиями.

Отсутствовала только Флориана. Ее срочно увезли в больницу — возникли осложнения по поводу беременности. Энджи даже хотела отложить на какое-то время собственную свадьбу, но Флориана и Макс ей не позволили. К счастью, оказалось, что тревога была напрасной. Через положенное время Флориана произвела на свет красивого здорового мальчугана, и все прежние семейные конфликты были забыты с появлением на свет этой новой жизни.

Риккардо был очарован своим племянником, как и Романо. А Энджи растрогалась до слез, когда молодые родители попросили ее быть крестной их малыша.

Энджи в последний раз поправила шляпку и повернулась, чтобы взглянуть на мужа, невероятно красивого в его строгом темном костюме.

— Ты знаешь, какой честью это считается в итальянских семьях? — нежно спросил он. Подойдя к окну, он встал рядом с женой и обнял за плечи. — Быть крестной матерью первенца?

Энджи взяла свою сумочку и кивнула, ослепительно улыбнувшись. Ее лицо сияло.