– Ты просто сумасшедшая, – пробормотала Дейзи.

Пустая бутылка из мутного пластика лежала в углу комнаты. Я посмотрела на книгу в своих руках и еле заметно улыбнулась. Я была зачарована этой историей, которая была похожа на удивительный сон. Я читала ее днем и ночью. И мне это очень нравилось. Я была психом, но как же круто быть психом.

Настоящее ли это имя – Блю? Или же меня зовут Дороти? И то и другое. Или нет, все-таки меня зовут Блю, и я дочь Олли. Нет, я все же Дороти, которая родилась и выросла в Канзасе.

Дейзи начала плакать, когда увидела, что я смотрю на книгу. Слезы катились по ее щекам, и вид у нее был ужасный.

– Все совсем плохо, и уже ничего не исправить, – прошептала она, пытаясь отдышаться. Она вытерла слезы тыльной стороной дрожавшей руки и посмотрела на меня красными от напряжения глазами.

– Ты ведь сходишь с ума от горя из-за смерти Олли? И сама не замечаешь.

Ее слова повисли в воздухе. Нет, я не сошла с ума от горя. Я сходила с ума, потому что Джеймс был еще жив, а я влюбилась в Чарли, и все это свалилось на меня сразу, и я оказалась жертвой, сражавшейся с двумя охотниками, хотя все должно было быть наоборот. Я сходила с ума, потому что хотела быть такой же идеальной, как Дороти.

– Ты что, не понимаешь, что все это выдумка? – нерешительно спросила Дейзи. – Это – всего лишь сказка…

Возьми свои слова обратно! Заткнись! Только не говори этого! Нет! Не смей говорить ничего подобного! Это настоящая история, поняла?! Дороти существует! Она – это я! Все это было на самом деле! А ты хотя бы прочитала! Но нет… Ты даже не знаешь, о чем книга! Это все правда!

Я вдруг так испугалась, что моя книга и в самом деле может быть выдумкой, что вскочила с дивана и свернулась калачиком прямо на полу. Я не хотела смотреть Дейзи в глаза. Усилием воли остановила подступившие слезы. И постаралась стать как можно компактнее. Может быть, тогда я провалилась бы через дырку в ковре, пролетела по туннелю, прорвалась сквозь небосклон над страной Оз и приземлилась прямо на дивную зеленую лужайку.

– Жизнь – театр, а люди в нем актеры, Блю, – сказала Дейзи, глядя в пустоту. – И ты в том числе. Это не сон. Пора играть свою настоящую роль и перестать жить мечтами. Слышишь меня? Хватит мечтать. Все это сказка. Надо жить в реальном мире.

Я закрыла глаза.

Мечтать – моя жизненная необходимость. Я не хотела играть никаких ролей. Я была обречена жить мечтой.

Мы стояли так, лицом к лицу. Я и Чарли. Было тихо. Мы оба замерли. Глядя ему в глаза, я слышала лишь шум проезжавшего рядом автомобиля.

– Наверное, я с ума сошла? – прошептала я.

Я не хотела, чтобы меня слышало хотя бы что-то в этом мире – даже стулья и стены. Мои слова предназначались лишь для него одного. Я не хотела становиться сумасшедшей. Такая маленькая девочка, как я, не могла стать сумасшедшей. В головках у таких девочек, как я, живут лишь розовые блестки, радуга и сахарная вата. По крайней мере, так должно быть. Такая девочка, как я, не может убить. Она не может быть психопаткой, страдать бессонницей, быть вором или убийцей. Это удел взрослого. Взрослого мужчины. Но уж никак не девочки-подростка.

– Если ты не утратила способности думать, то ты не сумасшедшая. А все обычные люди донельзя скучны, и хорошо, что ты другая, – ответил он. – Почему ты об этом подумала?

«Потому что собираюсь кое-кого убить. Скоро».

Я пожала плечами.

– Можно тебе кое-что сказать? – спросил Чарли.

Я кивнула.

– Я хочу тебя любить, – произнес он. – Любить и обнимать. Можно?

Я хотела закрыть глаза и позволить темноте захлестнуть все вокруг. Теперь я знала, что Бог есть. Потому что если бы на свете был дьявол, он никогда бы не позволил никому сказать обо мне такие прекрасные слова. Если бы я встретила Бога, я рассказала бы ему историю. О девушке, которая каждую ночь ходила в лес и ждала, что с неба упадет звезда. Она была очень одинока. И в зеркале она видела незнакомку. Немую и злую на весь мир. Со шрамами от упавших звезд на голове. Но вот однажды в ее жизнь вошел юноша. С такими же шрамами. И тогда она поняла, что той незнакомкой в зеркале была она сама. И поняла, кто она такая. Взяла юношу за руку, и они вместе отправились в лес и остались там навсегда, а звезды продолжали падать на них с неба.

Ах да, Чарли же задал мне вопрос!

– Да, – ответила я.

И убежала. Мое сердце пылало огнем любви.

С течением времени я перестала воспринимать Джеймса как человека. Каждый день после школы я по-прежнему следила за ним. Это уже не было привычкой, рутиной. Теперь это превратилось в зависимость.

Всякий раз, когда я его видела, я забывала, что у него есть мать и, быть может, даже братья или сестры. Единственное, что я видела, – злое существо в темном костюме, лишенное каких-либо представлений о морали. Монстр. Даже не живой монстр, а пластиковая блестящая игрушка, в которую обычно играют маленькие дети. А я как раз была маленьким ребенком. И держала этого пластикового монстра в руке. Оторвать ему конечности и голову и зашвырнуть куда подальше – это только вопрос времени.

* * *

Я решила оставить в магазине записку о том, что собираюсь в час ночи убить Джеймса. Я написала это на листке бумаги, перешла через дорогу, спряталась за деревом напротив рынка и уставилась на Чарли через окно магазина. Я планировала прокрасться внутрь, пока он не видит, и сунуть записку в его сумку. Он сидел у стойки и что-то рисовал в блокноте. Время от времени почесывая лоб.

Чарли все не выходил и не выходил из-за стойки. Я наблюдала за ним. Представляла, как тень очертила его красивые скулы и подбородок. Представляла, что его губы сжаты. Его грудь медленно вздымалась и опадала в спокойном ритме, словно морской прибой. Он продолжал рисовать. Его взгляд был прикован к листу бумаги, и я представила, как от напряжения появился блеск в его глазах. Затем Чарли посмотрел на стоявший рядом телефонный аппарат, отложил ручку и снял трубку. Заговорил. Встал, огляделся вокруг, ушел в подсобку.

Я плотно прижала записку к груди, помчалась через дорогу и на цыпочках прокралась в магазин. Через тонкую стенку был слышен голос Чарли.

– Да, чипсы почти закончились. Начос?[7]Нет, начос еще много осталось, – сказал он в телефонную трубку. Послышался шорох картона – Чарли что-то искал в коробках.

Я тихо встала на колени и запихнула записку в его сумку, валявшуюся на полу. Я выпрямилась и собралась было уйти, как вдруг мой взгляд упал на открытый блокнот на стойке.

Чарли нарисовал девушку, которая сидела на полу и глядела мне прямо в глаза. У нее были темные волосы, как у меня. Такие же поношенные туфли. Такие же джинсы. Ее большая куртка была как две капли воды похожа на мою. Она еле заметно улыбалась. Не той открытой улыбкой оптимистичного человека, а скорее улыбкой загадочной, таинственной. Ее широко распахнутые глаза мерцали озорными искорками. Потом я заметила у девушки на коленях книгу. Толстую книгу с витыми буквами «Волшебник страны Оз» на обложке. Мое сердце остановилось, вырвалось из груди. И улетело ввысь.