Не помогают исправить этот дисбаланс и авторы большинства книг о воспитании, как я уже говорил. Именно поэтому, когда мы обращаемся к специалистам за советом, наши предположения обычно подтверждаются. Если бы они (а также близкие и знакомые) интересовались, уверены ли мы, что наше поведение выражает безусловную любовь к детям; если бы напоминали, что поощрения и наказания непродуктивны и в них просто нет необходимости, мы дважды подумали бы о том, что творим. Но при нынешнем положении вещей мало оснований задуматься даже один раз.

То, что мы видим и слышим, до некоторой степени объясняет, почему многие продолжают взаимодействовать с детьми нежелательными способами, но это возвращает всех на шаг назад. «Хорошо, — ответите вы, — значит, мы находимся под влиянием всех этих людей. Но почему они так относятся к своим детям? Что побуждает стольких родителей выбирать — и рекомендовать — этот подход?»

Объективные характеристики худшего вида дисциплины частично отвечают на этот вопрос. Даже самые рассудительные люди попадаются на крючок и совершают поступки, не имеющие смысла. Во-первых, плохая дисциплина — это легко. Очень немногие сомневаются в наших действиях, когда в ответ на плохое поведение детей мы делаем что-то неприятное для них. Методы работы над в основном бессмысленны. Напротив, методы работы с требуют намного большего. И конечно, если мы даже не знакомы со вторым вариантом, можем придерживаться первого — только потому, что не знаем, как еще поступить.

Во-вторых, плохая дисциплина может быть «эффективной». Под этим я подразумеваю, что во многих ситуациях подкуп, угрозы или иное принудительное воздействие вынуждают ребенка на какое-то время подчиниться взрослому. Фраза «если ты сейчас же не выключишь видеоигру, можешь забыть о вечеринке в субботу» вполне способна иметь мгновенный успех — ребенок послушается. Вместе с тем совокупный негативный эффект всех случаев использования этой стратегии не всегда очевиден сразу. Поэтому мы не видим обратную сторону, которая могла бы заставить нас задуматься, стоит ли снова применять эти методы.

Итак, многое могут объяснить немедленные последствия (поверхностная привлекательность) традиционного подхода, а также влияние окружающих. Но я думаю, мы также должны рассмотреть некоторые широко распространенные убеждения и ценности, которые делают людей более восприимчивыми к этим подходам.

Как мы относимся к детям

Действительно ли наше общество доброжелательно к детям? Естественно, каждый любит свое чадо, но поразительно, как много родителей относятся с открытым пренебрежением к чужим. Если учесть тех, у кого вообще нет потомства, становится совершенно ясно, что наша культура не слишком дружелюбна к детям в целом и демонстрирует некоторую благосклонность, только если они милы и хорошо себя ведут. Коллективная благожелательность к подрастающему поколению в лучшем случае условна. Опросы взрослых американцев обнаружили явление, которое в одной газетной статье было охарактеризовано как «ошеломляющая степень антагонизма по отношению не только к подросткам, но и к малышам». Подавляющее большинство этих людей сообщили, что не одобряют детей всех возрастов, и назвали их грубыми, ленивыми, безответственными и не имеющими понятия об основных ценностях[125].

Политики и бизнесмены демонстративно требуют открытия в США учебных заведений «мирового класса». Но под этим, как правило, подразумеваются высокие результаты тестов и подготовка квалифицированных работников, а не удовлетворение потребностей детей, посещающих такие школы и вузы. Действительно, как отметили два социолога, «некоторые родители, имеющие достаточно доходов, щедро тратят деньги на своих отпрысков, создавая впечатление, будто наше общество в целом ориентировано на юное поколение». И этот эффект только усиливается от того, что дети явно попадают в целевую аудиторию рекламодателей и индустрии развлечений. Тем не менее эти авторы продолжают:

Возьмите статистику последних лет — в США ежегодно регистрируется 1,3 миллиона бездомных детей. Около 22–26% малышей относятся к бедным слоям населения — этот показатель намного выше, чем в других промышленно развитых странах[127]. Американцы продолжают спокойно относиться к реальным страданиям, лежащим в основе этой статистики, и это так же красноречиво говорит о нашем отношении к юному поколению, как количество людей, ворчащих об «этих современных детях».

К чему я веду: если маленькие члены общества в общем не пользуются уважением, родителям — даже хорошим — проще неуважительно обращаться с собственными отпрысками. А если мы питаем общую неприязнь к детям, нам сложнее, как я предположил в главе 1, обратить безусловную любовь на конкретного ребенка, даже своего. Мы опасаемся, как бы он не воспользовался этим в корыстных целях. Если вы не доверяете малышам, то сделаете все возможное, чтобы их контролировать. Неслучайно авторитарные родители, требующие абсолютного послушания, как правило, подозревают в юном поколении, а иногда и в людях вообще, всевозможные отталкивающие качества. Исследование более 300 родителей обнаружило, что те, кто разделял негативный взгляд на природу человека, больше стремились контролировать и своих детей[128].

Что мы думаем об отношении к детям

Выше я утверждал, что родители крайне редко разрешают детям баловаться и гораздо чаще одергивают их без необходимости, кричат или угрожают. Однако эту точку зрения разделяют немногие. Гораздо больше людей игнорируют эпидемию карательного воспитания и вместо этого уделяют повышенное внимание периодическим примерам попустительства — а иногда на основании этого даже целый новый слой общества объявляют испорченным. Поучительно, и даже несколько забавно, что подобные тревоги высказывались в отношении практически каждого поколения в истории человечества.

Но эта искаженная картина имеет серьезные последствия. Создавать впечатление, будто современные дети совсем отбились от рук, — значит закладывать основы рекомендаций, призывающих перестать потакать им, вернуться к традиционной дисциплине и так далее. Родители, принимающие эту картину (детям не хватает контроля), более восприимчивы к подобным рекомендациям (усилить контроль).