Ближе к обеду ужасно захотелось есть. Меня начали одолевать смутные тревоги. Неужели Валид приказал не кормить меня?!

Возможно, он наказывал меня таким образом за то, что я в первый день заключения раскидала еду.

Все дни, что я сидела под замком в четырех стенах, этот подонок возвращался поздним вечером. А это значит, что выпросить еду удастся как минимум через пять-шесть часов… Желудок предательски заныл, давая о себе знать.

Я постаралась отвлечься. Походила по комнате, как неприкаянная. Уселась на широкий деревянный подоконник. Рассматривать природу мне доставляло удовольствие.

Я сообразила открыть окно. На свежем воздухе стало легче. Я вылезла из комнаты и уселась на откос.

Несколько огромных сторожевых псов сразу подбежали ко мне и начали громко и протяжно лаять. Их можно понять, они стерегут меня. Отрабатывают свой хлеб. Правда мне от этого только хуже.

— Эй волчок, серенький бочок, ты чего такой злой? Мало кормят? Бьют? Да, твой хозяин еще тот садюга! Я тебя понимаю, — от скуки я решила поговорить с самой большой собакой породы хаски. Глаза у нее были безумно красивыми. Снежно голубые. Словно ледышки. Смотрелись очень странно в такое теплое лето. Шерсть собаки коротко стрижена. Значит хозяин заботится о том, чтоб хаски не было жарко.

Все время, что я сидела, собаки не прекращали лаять. Будто у них залип проигрыватель. Но меня это не раздражало. Наоборот, я чувствовала себя снова живой. Впитывала запахи природы, знакомые звуки животных.

Я просидела так несколько часов, изредка меняя положение занывшего тела. Помедитировала. Обдумала свое печальное положение. Валид оказался еще худшим подонком, чем Тамир. Но я ведь не знаю, что меня ждало в тот вечер, когда меня выкрали. Скорее всего, что Тамир изнасиловал бы меня также жестоко, не особо интересуясь моими желаниями.

Я словно очутилась над пропастью, берега которой в адском огне двух жестоких мужчин. Мне не хочется примкнуть ни к одному из них. Но разве кто-то меня спрашивает…

Я обошла комнату, зашла в ванную. От голода кружилась голова. Чтоб не упасть в обморок, я открыла кран и напилась горячей воды. Стало немного легче.

Обессиленная и вымотанная я упала на кровать и провалилась в тревожный сон.

Проснулась я в темноте, среди ночи. Порывы ветра трепали шторы и нагоняли жути. Мурашки побежали по коже. Я с трудом поднялась. Голова кружилась от голода. Это уже шли третьи сутки без еды. А если учесть, что в первые дни я тоже отказалась кушать и ела лишь бульйон, когда лежала с температурой, то состояние мое было ужасное.

Все проблемы отошли на второй план перед голодом. Сразу вспомнилась поговорка — Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!

Я поплелась к двери. Неимоверным усилием постучалась, крикнула в пространство. Попросила о помощи. В ответ тишина. Я уныло побрела в ванную и снова напилась горячей воды. Валид, подонок! Ненавижу его! Как можно относиться с такой жестокостью ко мне?! Я ведь ничего никому не сделала. Это незаконно! Несправедливо!

Я подошла к окну и выглянула на улицу. Темно, но забор подсвечивается фонарями на столбах. Машины Валида нигде не видно. Возможно, он не возвращался домой. Или поставил ее в гараж, который я не видела, из своего окна. Собак не было видно. Скорее всего им надоело сидеть возле моей темницы.

Мысли лихорадочно стучали в висках. Что если попробовать сбежать…

Обычно все такие затеи заканчиваются провалом. Но что если выйдет добраться до родителей?! Снова стать свободной? Умчаться в другой город, страну, на другую планету… Подальше от этих жестоких насильников, выбравших меня в случайную жертву себе на потеху.

Я начала внимательно всматриваться и ловить каждый шорох с улицы. За все дни, что я в заключении, я ни разу не видела охранников. Возможно их нет, или их будка находится вне поля моего зрения.

Я посмотрела между ног на стену. Если свеситься на руках, прийдется лететь целый этаж. Могу сломать ногу. А со своей хилой удачей, сто процентов сломаю обе! Я нервно хихикнула, как сумасшедшая. Идея побега возбудила меня, взбудоражила.

Нужен план! Хорошо, что для меня не проблема все продумать. Сколько раз я четко планировала митинги, выступления и свои речи. Сколько раз я рисковала жизнью, когда следила за преступниками…

Я не боюсь что то делать! Я боюсь бездельничать! Во — первых, мне надо оружие! Во — вторых, неизвестно как далеко мы от города, что это за лес за забором и сколько времени мне прийдется идти пешком. И, в третьих, собаки никуда не делись. Их спустят на меня, как беглого преступника. А о том, какое наказание ждет меня, когда поймают, я даже боюсь предположить.

Валид неуравновешенный садюга! Будет меня лупить и насиловать пока не сдохну.

Вообщем-то перспектива не из веселых. На побег всего одна возможность, пока я не умерла с голода. Потому что обо мне, вероятно, просто забыли…

Я взяла стул. Единственный в моей комнате. Залезла с ним на кровать и с силой кинула его на пол. Грохот шумной волной прошел по комнате. Ну и пусть. Если кто то прибежит, я потребую хотя бы еды!

Но никто не пришел. Будто дом вымер, и я в нем совершенно одна. Это к лучшему. Я несколько раз еще кидала стул то в дверь, то в пол, то в стены. Вспотела и измоталась. В очередной раз, у стула треснула ножка. Еще несколько бросков и она отлетела острой щепкой. Теперь у меня появилась острая дубина!

Я обрадованная удачей, подошла к окну. Теперь бы пару осколков стекла примотать к ней и она стала б жутким оружием!

Я разорвала простынь. Хорошо, что мне на днях уборщица поменяла темный шелковый комплект на хлопчатобумажный обычный белый. Иначе, мне врядли б удалось разорвать шелковую плотную простыню…

Нарвав себе лоскутов, я продолжила приготовления к побегу.

Я подошла с ножкой от стула к окну и зажмурившись стукнула по стеклу. С первого раза не удалось разбить. Зато шум привлек двух собак. Они начали лаять, как бешенные.

Второй раз я отошла подальше и выкинула остатки стула в оконную раму. Я смогла таки разбить огромное стекло. Стул полетел вниз вместе с осколками. Несколько собак жалобно заскулили и отбежали. Видно им досталось.

Я посидела на кровати. Ждала, что сейчас кто то вломится ко мне в комнату и устроит мне Варфаламеевскую ночь.

Удивленно отметила, что до меня по-прежнему нет никому дела. Обрадовавшись, я начала стремительно связывать остатки простыни с пододеяльником и наволочками. Сделав импровизированную веревку, я подумала, что мне нужна вода и обувь. Бежать босиком очень плохая идея.

Около часа ушло у меня на создание тапок. Я наматывала на ноги лоскуты ткани, плотно затыкала уголки. Получилось чем то похоже на белые угги. Хорошо, что сейчас лето и погода не пугает холодом.

Затем я вошла в ванную и огляделась в поисках тары для воды. Вокруг ничего, кроме тюбика с шампунем. Хм, почему бы и нет. Быстро вылила шампунь и помыла от пены тару. Когда запах мыла и белые пузыри исчезли, набрала в отверстие теплой воды и закрыла тюбик. Сама еще попила, пытаясь унять голод. Твердила себе в уме, что у меня все получится и уже скоро я увижу родителей.