– Дело в том, что Олежек…

Иванов замолчал, думая, говорить ему или нет.

– Продолжайте, продолжайте, – поторопил его Леонид Иванович. – Вы хотите сказать, что мальчик вам очень дорог? Его родные ждали именно такого ответа и уполномочили меня сделать вам предложение. Вы можете получить роскошную квартиру на Шпалерной улице почти напротив Таврического дворца, коттедж в Комарове с участком земли в пятидесяти метрах от залива и, конечно, средства, позволяющие вам до конца дней жить на проценты с основного капитала… Кроме того…

– Вы меня не поняли. Дело в том, что Олежек – мой настоящий сын.

– В каком смысле? – спросил Менжинский.

Иванов усмехнулся, вспомнив, что когда-то очень давно сам любил так переспрашивать. Эта привычка долгое время была чертой его характера, когда он пытался добраться до сути, и пропала, когда он потерял смысл собственной жизни, еще не догадываясь, кем была для него одноклассница.

– В каком смысле сын? – снова спросил Леонид Иванович. – В юридическом?

– В юридическом, в духовном, в биологическом…

– То есть вы готовы пройти и генетическую экспертизу для установления отцовства?

– Разумеется. Чтобы доказать тем, кто вас послал, что я более близкий родственник ребенку, чем они, думающие, что смогут купить любовь ребенка за деньги.

– Миллион долларов, – спокойно произнес Менжинский. – Соглашайтесь, и завтра на руках у вас окажется куча денег и возможность видеться с ребенком хоть каждый день. Откажетесь – потеряете его навсегда и останетесь нищим.

– Я спешу, – сказал Олег, поднимаясь со стула.

– Очень жаль, – вздохнул Леонид Иванович. – Мы ничего не имели против вас. Наоборот, даже благодарны были, что вы взвалили на себя заботу о ребенке в тяжелое для него время.

Они вышли на площадку. Пока Олег закрывал дверь в квартиру, Менжинский вызвал лифт. Кабина подошла, двери раздвинулись.

– Поехали, – предложил Леонид Иванович.

– Я пешком, – ответил Иванов и начал спускаться по лестнице.

Когда он вышел во двор, то автомобиля, на котором прибыл посланец семьи Флярковских, уже не было. На площадке играли дети, и Настя махала Олегу рукой, подзывая его.

Вечером с наступлением темноты Иванов, как обычно, пошел провожать Настю. В этот день они засиделись дольше обычного, и Олегу пришлось нести на руках маленькую Леру, которая заснула дома.

– Ты весь вечер сегодня не такой, как обычно, – заметила Настя. – Словно где-то далеко.

– Я рядом, – ответил Олег, – даже ближе, чем ты думаешь. Просто сегодня произошла неприятная встреча.

Он рассказал о визите начальника службы безопасности концерна.

– А что они могут сделать? – спросила Настя. – Ведь ты признан отцом ребенка.

– Обратятся в суд. Правда, конечно, на моей стороне, но на их стороне большие деньги. Знаешь ведь поговорку: с сильным не борись, с богатым не судись. К тому же в одиночку сражаться с этой машиной…

– Ты не один, у тебя есть я, – напомнила Настя.

– Спасибо, но они очень сильны.

– Если мы будем вместе, у них нет шансов.

Настя остановилась и посмотрела на Олега, на спящую на его руках девочку.

– Если хочешь, я останусь сегодня у тебя. На сегодняшнюю ночь или навсегда – как скажешь.

– Хочу, конечно, но не сегодня. Мне нужно обдумать, как действовать дальше.

– А я для себя уже все решила.

Настя замолчала на мгновение и добавила с улыбкой:

– Я люблю тебя.

Возвращаясь домой, Олег перебирал в памяти разговор с Менжинским, вспоминал свои слова и то, как он растерялся вначале, узнав, что у мальчика есть близкие родственники. Как откровенно его покупали! Только сейчас он понял, что будет биться до конца: до победы или до поражения, но до самого конца. Потому что дело уже не в нем, а в его обещании умирающей Лене стать ребенку отцом. Если она не хотела возвращения Олежки в тот дом, значит, на это были более веские причины, чем простая прихоть.

Иванов шел через пустынный и темный школьный двор; ему казалось, что за ним кто-то идет. Определенно, какой-то человек двигался в одном с ним темпе, не догоняя и не отставая. Не слышно шагов, не видно тени. Дважды Олег оборачивался, но никого не увидел. Потом развернулся, быстро зашагал в обратном направлении и почти сразу увидел Анатолия – соседа по дому.

– Привет, – обрадовался Анатолий, – а я иду и гадаю, кто это впереди: ты не ты?

– Пива не буду, – сразу отказался Олег.

– Да я и не предлагаю, – обиделся Анатолий, – я от своей девушки иду. У нее, кстати, подружка есть, симпатичная и одинокая. Хочешь, познакомлю? Ей девятнадцать лет всего, ноги от ушей – тебе понравится.

– Не надо, у меня есть девушка.

– Будет две. Хорошего никогда не бывает слишком много.

Иванов покачал головой, отказываясь. Анатолий не обиделся. Улыбнулся даже:

– Ну, как знаешь.

Они подошли к крыльцу подъезда, в котором находилась квартира Лены, стали прощаться, и тогда Олег разглядел у стены какой-то комок. Шагнул к стене и понял, что это щенок. Взял его на руки, щенок дрожал от страха и холода.

– Чау-чау, – определил Анатолий. – Месяца два. Или три.

Сосед погладил щенка.

– Ошейника нет, но собачонка чистая – видать, помыли недавно. Щенка подбросили, чтобы добрые люди подобрали: не мог же он сам из квартиры сбежать – не кошка. Что делать будешь?

– Домой возьму, – ответил Олег.

И вошел в парадное.

– Сколько ты ему предложил? – удивился Флярковский. – Миллион? И он отказался? Сколько еще дураков в России – не пересчитать! Правильно говорят: страна непуганых идиотов. Если докторишка думает, что мы отвалим больше, он глубоко ошибается. Теперь мы возьмем ребенка даром и по закону, что обойдется гораздо дешевле, хотя и дольше.

– Процесс можно форсировать, – подсказал Менжинский. – Мы подаем исковое заявление, извещение суда отвозим на почту, ставим штамп на конверт, а потом берем почтальона, отвозим его на дом к Иванову, который расписывается в получении, и заседание суда можно назначить хоть через пару недель.

– Через неделю! – приказал Илья Евсеевич. – Я не могу долго ждать.

Менжинский не стал спорить, хотя и две недели – нереальный срок. Но заканчивать на этом разговор не следовало: потом будет не оправдаться перед начальством за срыв сроков.

– Кстати, – вспомнил он, – вчера докторишку подвезли домой на новом «БМВ». Я пробил номер по базе. Машина принадлежит детективному агентству «Перехват».

– О-о! – удивился Илья Евсеевич и повернулся к собеседнику: – Выходит, наш Айболит примочен бандитскими связями. Так это меняет дело! Тогда все решаем с его «крышей».