И в этот момент дверь распахнулась — совершенно внезапно, Настя не услышала шагов с той стороны. Она даже вздрогнула от неожиданности. Удивленно вскинула глаза, собралась было отругать Наташку за плохое гостеприимство и застыла, словно потеряв дар речи. Перед ней стоял Олег. Тот самый Олег, с которым она рассталась чуть больше часа назад возле своего подъезда.

Кажется, он был удивлен ничуть не меньше, чем она. А может быть, даже больше, потому что вообще никак не ожидал, что с той стороны кто-то стоит.

— Настя?..

Она молчала.

— Ты что здесь делаешь?

— Звоню в дверь. Последние десять, а может быть, пятнадцать минут. — Она первой пришла в себя, сразу же поняв, о какой вечеринке и о каких заждавшихся друзьях он говорил. — А ты?

— А я вот… покурить вышел… А тут — ты.

Некоторое время они стояли молча, глядя друг другу в глаза, а потом не выдержали и оба рассмеялись.

— Черт возьми, бывает же такое! Значит, ты — та самая Настя.

— А ты — тот самый Олег.

— Тот самый, — подтвердил он.

— Что ж, давай курить вместе.

Они отошли от двери. Олег смотрел пристально, глаза по-прежнему смеялись.

— Послушай, тебе не кажется, что это судьба? — спросил он, слегка наклонившись для того, чтобы поднести зажигалку.

— Я не верю в судьбу, — ответила она серьезно.

— А во что ты веришь?

— В себя. Больше — ни во что.

— Вот как…

Глубоко затянувшись, Олег выпустил ровную тонкую струйку дыма. Настя смотрела, как она медленно тает, расширяется, теряя свое идеальное и строгое очертание, становится бесформенным облаком.

— Послушай, с виду ты совсем не производишь впечатления женщины, которая в жизни надеется только на себя и верит только в себя.

— Это только с виду. И вообще, Олег, давай найдем какую-нибудь другую тему для разговора. Где твоя машина? Я что-то не заметила ее возле подъезда.

— Угнали, наверное. Хотя кому она нужна, развалина, — ответил он равнодушно.

— Ну, не скажи, — возразила она и замолчала.

Он докурил сигарету, прищурившись, щелчком отбросил окурок в сторону и выжидательно посмотрел на нее:

— Ну что, пойдем?

— Пойдем, — согласилась она неохотно.

— Что-то я не слышу энтузиазма в голосе. Там весело, Настя.

— Знаю. Это я так. Пойдем, конечно.

Оказавшись внутри квартиры, Настя едва сдержала желание зажать покрепче уши — так громко играла музыка. В комнате горел приглушенный свет, и она сумела разглядеть только темные тени. «Пляшущие человечки», — мелькнуло в голове не совсем уместное сравнение из Конан Дойла. Олег помог ей снять полушубок, повесил его на вешалку. Она расстегнула молнию на ботинках и застыла в нерешительности.

— Вперед, Москва за нами. Отступать ведь некуда?

— Вперед, — снова согласилась Настя.

Олег зажал в своей теплой руке ее холодную руку. Настя ощутила шероховатость его ладони, почувствовала уверенность, исходящую от него, и слегка сжала его пальцы, словно благодаря за поддержку.

Они возникли в дверном проеме и в течение нескольких минут стояли там, абсолютно никем не замеченные, не расцепляя рук. За эти несколько минут Настя успела осмотреться, оценить обстановку и сто раз пожалеть о том, что решила прийти.

В единственной комнате царил полный разгром. Настя поразилась — неужели возможно за какие-то два с лишним часа довести квартиру до такого состояния? Стол, накрытый белой тонкой скатертью, был сдвинут к стене. Количество грязных тарелок на нем явно превышало количество присутствующих людей как минимум в два раза. Потом Настя поняла, в чем дело — из одних тарелок ели холодные закуски, в других подавалось горячее. Были еще тарелки с остатками торта. На белую скатерть кто-то щедро разлил вино или компот — яркое пятно алело в самой середине, как кровь на снегу.

— Как кровь на снегу, — беззвучно, одними губами, проговорила Настя, но Олег, как ни странно, расслышал.

— Кровь на снегу?.. Удачное, только немного странное сравнение. С чего это ты, Настя? Почему не клубника со сливками?

В ответ она только покачала головой и слегка улыбнулась, продолжая рассматривать окружающую обстановку. По центру комнаты танцевали трое — Наташка, Костя и молодая девушка. Настя несколько раз видела ее мельком — кажется, ее звали Аленой, она была бывшей Наташкиной одноклассницей. Высокая, тоненькая и гибкая, со жгучими черными глазами и такими же угольными волосами — настоящая шамаханская царица. Костя — фигура внушительных размеров, грузная и немного нелепая — топтался посреди комнаты, а девчонки обвивали его с двух сторон, как японские гейши, трогали руками, терлись бедрами, закатывали глаза и смеялись во весь голос. А тот прикрыл глаза и улыбался хмельной и довольной улыбкой, как, кот Базилио из детского мультфильма. В самом углу комнаты находился еще один участник торжества. Настя заметила его не сразу, а заметив, сначала не поняла, что он вообще делает. Он стоял на коленях, опустив лицо вниз.

— Молится, что ли? — спросила она Олега, кивнув в сторону странной фигуры.

— Кошку кормит. Последние полчаса исключительно этим и занимается.

Приглядевшись, Настя и правда заметила возле коленопреклоненной фигуры серую Мурку, Наташкину кошку. В хорошие времена ей доставалась килька — а сейчас, видимо, наступили самые лучшие времена в ее жизни, потому что плененный ее красотой и обаянием молодой человек щедро кормил ее то ветчиной, то осетриной. Мурка ела прямо с руки, тревожно застывая, когда очередной кусок заканчивался, поднимала вопросительный взор к столу, на самом краю которого и стояла тарелка с мясным ассорти. На ней оставалось всего три кусочка копченой колбасы. Один из них в ту же секунду переместился в ее розовую пасть. Облизнувшись, она снова с трепетом воззрилась на своего кормильца.

— Евгений, — шепнул Олег.

— Что? — не расслышала Настя.

— Евгений. Его зовут Евгений, он Аленин муж, — повторил он, наклонившись к самому уху Насти, так, что его губы слегка коснулись мочки. Настя, не ответив, отстранилась, тихо разжала пальцы и освободила свою руку.

— Интересно, мы еще долго будем здесь стоять, никем не замеченные?

— Не долго, — ответил Олег и сделал шаг в комнату. На краю стола лежал пульт от магнитофона. Одно движение — и все звуки прекратились, смолк последний пьяный смешок Алены и на короткое мгновение в комнате воцарилась полнейшая тишина.

— Полюблю и жената-ва-а-а-а-а! — раздалось откуда-то снизу. Как оказалось, это Евгений решил заменить соло Ирины Аллегровой, посчитав себя кандидатурой вполне подходящей. Его сиплое сопрано стало своеобразным сигналом к тому, что молчание может быть нарушено.

— Настька! — завизжала Наташа и кинулась подруге на шею. — Ну наконец-то!