– Оу! – прошептала Варя. – Мне еще никто никогда не дарил колец…

«Дарил! Дарил!!!» – возразил внутренний голос, однако Варя во все глаза смотрела на колечко и не прислушивалась к голосам.

– Оно такое красивое!

Она достала колечко и примерила его. Сидело идеально. Варя подумала о том, что к такому колечку нужен маникюр, а состояние ее ногтей оставляет желать лучшего. Откуда-то из снов всплыл кусок прекрасного города, и чей-то голос, объясняющий знаки на асфальте. «А это скорая маникюрная помощь!» – произнес голос из памяти. Но и к этому голосу Варя не прислушалась.

– Мы можем игл-рррать любую свадьбу, какую ты захоцесь, моя плинцесса, делать бал как в сказке, – улыбнулся Оё. – Танцевать всю ноць!

– В моем положении я вряд ли смогу танцевать всю ночь! – покачала головой Варя.

– Мы мозем не танцевать! – немедленно согласился Оё. – Танцевать будем потом. У нас будет доць и холосая зизнь. И мы будем искать дологу в длугой мил и найдем ее! Все будет холосо, я буду делать все холосо, всегда!

Варя прислушалась к своему животу. Ребенок сидел тихо-тихо, видимо, спал. Тогда Варя прислушалась к своим внутренним голосам. Они помалкивали. «Принца нет и не будет, – подумала тогда Варя. – А Оё есть, и я к нему уже привыкла. Он хороший. У него есть бизнес – отель на островах. И если я ему откажу, останусь одна с ребенком, к тому же больным. И еще… мне бы хотелось танцевать всю ночь, а особенно петь. Пусть не прямо сейчас, но потом…»

– Я согласна быть твоей женой! – кивнула Варя.

Оёё То Мори расцвел.

– Вот мы еще нашли вам про часы! – сообщила подоспевшая с новой стопкой книг консультант. – Это подростковая серия, называется «Часодеи». Я, правда, не читала, но что-то о часах, точно. Будете брать?

– Да, да, мы возьмем все! – радостно сказал Оёё. – У вас есть кульел?

– Кто, простите? – не поняла консультант.

– Мой муж спрашивает, есть ли у вас курьер, курьерская доставка, – разъяснила Варя.

Дома они сразу занялись делами.

Варя принялась листать книги (они не стали пользоваться курьерской доставкой, а вызвали такси и загрузили пакетами багажник).

А Оёё То Мори принялся выяснять, как правильно действовать, чтобы зарегистрировать брак, – ведь они с Варей-сан были гражданами разных государств. Дело требовалось провернуть как можно быстрее. Оё не очень нравилась Варя, скорее, он жалел ее. Кроме того, он свято верил в возможность перехода в другой мир, лучший мир, причем не абстрактно-загробный, который вряд ли существует в природе, а в конкретно-материальный, о котором он видел много снов и предание о котором в их роду передавалось от отцов к сыновьям уже много поколений.

«Если Варя-сан умрет при родах, я не смогу никуда попасть! – рассуждал Оёё. – А если она останется в этой варварской стране, то точно умрет, ведь у нее плод с патологией, два горба на лопатках! Надо ее везти отсюда в Японию. А как вести? Только как жену!»

В первом пакете были «Песочные часы», «Цветочные часы» и просто «Часы» – художественная литература, а также науч-поп: три справочника по ремонту часов, «История часов», «Как люди измеряли время» и «Часовое искусство». Песочные и цветочные Варя немедленно отправила на пол, остальное полистала и тоже отправила на пол.

Во втором пакете оказалась классика. Варя плохо разбиралась в литературе, точнее, совсем в ней не разбиралась – откуда девушке, выросшей на отшибе мира, в домике «без света и интернета» (ладно, ладно, свет как бы был, но не всегда) знать о существовании Куприна с его «Брегетом», Шкловского с его «Старинными часами с боем» или о рассказе «Мои часы» Марка Твена? Ниоткуда! А если вспомнить о том, что Варя Воронина, она же Ниоко Нири, на самом-то деле вообще была не с этой планеты и с литературой Земли-12 столкнулась впервые… Одним словом, она каким-то чудом догадалась о том, что в пакете – классика. И что это не то, что ей нужно. Пакет весь целиком отправился на пол.

В третьем пакете были книжки для детей. И в четвертом тоже. Там были и иллюстрированные энциклопедии, и сказки, и даже книжки-раскладушки: переворачиваешь страницу, и вот напольные старинные часы встают во весь рост. Красиво и оригинально. Варя даже и не знала, что такие книги вообще бывают. «А моя дочка будет знать!» – подумала Варя.

В четвертом пакете оказались совсем-совсем детские книжки для малышей. В этих книжках можно было крутить стрелки, раскрашивать цифры и укладывать спать куколку, когда стрелки покажут девять часов.

«Да, у моей дочки будет хорошее детство, не то что у меня было! – подумала Варя. – Правильно я согласилась выйти замуж за этого япошку. И хорошо, что он вообще предложил. И что вовремя свалился на мою голову. А то сидела бы я сейчас в своей лачуге, дрова колола… Ой! Ой! Забыла! Забыла! Как я могла забыть! Какое сегодня число уже, какая луна?»

Варя забыла о важном ритуале, который проводила каждый раз на новолуние и полнолуние. Она вскочила, случайно задвинув пяткой под кровать пакет с «Часодеями».

– Кккк… Как ангел? – не понял Ойётамори. – Какой еще ангел?

Лекари, суетящиеся у ложа Ойётамори, на мгновение замерли. Двое из них с любопытством уставились на вошедшую, третий только напрягся, но оторвать взгляда от капельницы не посмел, – он следил за уровнем лекарства, которое подходило к концу.

– Я – падший ангел! – выпалила Пипа.

Голос в голове снисходительно подумал о том, что падших ангелов в природе не бывает, это выдумки жителей одной из планет. Переварив мысль голоса, Пипа смело добавила:

– Вообще-то падших ангелов не бывает, это выдумки жителей одной из планет… Но я как бы павший. Я помню разные разности, о которых люди не могут помнить.

– Хым… – сказал Ойётамори. – И что же ты помнишь?

– Много всего. О разных планетах. О том, как живут ангелы, о том, как можно стать невидимым…

– Оу! – оживился Ойётамори. – Ну-ка, стань невидимой!

Теперь все врачи во все глаза вылупились на Пипу. Даже тот, кто должен был следить за уровнем лекарства в капельнице.

– Но… Я же как бы падший… – растерялась Пипа. – Я только рассказать могу, а показать нет…

– Сказки меня не интересуют! – отрезал Ойётамори. – Тоже мне, Шех Хер’е Зада нашлась! Проваливай!

Пипа сникла. Было ясно, что придется убираться. Теперь ее и до работы на кухне наверняка не допустят, а значит, и задание останется невыполненным. «Зачем мне вообще выполнять эти задания? – с горечью подумала она. – Какой смысл вкалывать? Чтобы продлить это убогое существование?»