Златовласка молнией слетела по ступенькам вниз. Кэсси на трясущихся ногах последовала за ней. Она увидела, как старшая подруга подошла к месту трагедии и нагнулась.

- Она… - Кэсси сжала кулаки.

Диана выпрямилась. Ее жесткая напряженная поза говорила сама за себя.

- Она холодная. Она мертва.

Затем старшая девушка обернулась: лицо ее побелело, зеленые глаза горели. Что-то в выражении ее лица странным образом придало Кэсси сил, и она, спотыкаясь, спустилась по оставшимся ступенькам, бросилась к Диане и обняла ее.

Диана дрожала; не удивительно - Кори была ее подругой, не Кэссиной.

- Все будет хорошо. Все будет хорошо, - бессмысленно твердила Кэсси.

Хорошо уже не будет, никогда. А в голове ее снова и снова звучали слова:

«Когда- нибудь они найдут кого-нибудь из вас у подножия этой лестницы со сломанной шеей». «Когда-нибудь они найдут кого-нибудь из вас…»

И действительно, шея Кори была сломана.

К такому заключению пришел судмедэксперт. Тот день прошел как в тумане. Появились взрослые и занялись делами: представители школы, полиция, врачи задавали вопросы, помечали что-то в своих блокнотах. Все это время школьники стояли в сторонке и молча наблюдали за происходящим. Они не принимали участия в действиях взрослых; у них у самих накопилась куча вопросов.

- Чего мы ждем? Почему мы просто не схватим ее? - выпытывала Дебора у собравшихся в задней комнате в момент, когда Кэсси вошла туда.

Время было неурочное: в этот день правил не существовало.

- Мы все слышали, как она произнесла эту фразу, - продолжала Дебора, - Сюзан, Фэй, я, даже она это слышала, - сказала злюка, указывая на Кэсси, пытающуюся негнущимися руками достать из автомата банку сока. - Сучка сказала, что сделает, и сделала! Так чего же мы ждем?!

- Правды, - спокойно и холодно ответила Мелани.

- От них?! От чужаков?! Ты шутишь. Они никогда не признаются, что это сделала Салли. Полиция говорит, что это несчастный случай. Несчастный случай!

«Отсутствуют следы борьбы, - говорят они, - она поскользнулась на мокрых ступенях».

А знаешь, что говорят те, другие? Они говорят, что это сделал один из нас!

Лорел оторвалась от кипятка, которым она заливала очередной травяной сбор. Кончик ее носа порозовел от слез.

- Может, это и вправду сделал кто-то из нас, - произнесла она.

- И кто, например? - вспыхнула Дебора.

- Например, тот, кто не хотел, чтобы Кори вошла в Клуб. Тот, кто опасался, что она примет не ту сторону, - предположила Лорел.

- И всем нам хорошо известно, какая именно сторона этого опасалась, - заявил новый голос, услышав который Кэсси так дернулась, что чуть не уронила сок.

Это явилась Фэй собственной персоной. Кэсси никогда еще не видела ее в задней комнате, но вот она пришла, золотые глазищи полуприкрыты, в них медленно тлеет огонь.

- Ну, стороне Дианы нечего было беспокоиться, - заявила Лорел. - Кори боготворила Диану.

- Да что ты говоришь! Почему же тогда всю прошлую неделю она обедала со мной? - спросила Фэй хрипловатым голосом.

Лорел уставилась на Фэй в изумлении, она колебалась. Но уже через несколько секунд лицо ее прояснилось, и она покачала головой.

- Мне безразлично, с кем и когда она обедала; ты никогда не заставишь меня поверить в то, что Диана смогла бы причинить вред Кори.

- Она права, - к удивлению Кэсси встряла Сюзан. - Диана не смогла бы.

- К тому же, мы знаем, кто смог, - резко подытожила Дебора. - Это Салли… или ее парень-придурок. Мы должны их схватить - немедленно!

- Я согласен, - поддержал Дебору Шон.

Лорел посмотрела сначала на него, потом на Дебору, затем на Фэй.

- А ты что думаешь, Мелани? - наконец спросила она.

Голос Мелани оставался по-прежнему холодным и отстраненным.

- Я думаю, что нужно провести собрание, - ответила мудрая.

Шон быстро кивнул.

- Я - за!

В этот момент в комнату зашла Диана, за ней брели близнецы Хендерсоны. Оба выглядели опустошенными и сбитыми с толку, будто бы не могли понять, как такое могло с ними случиться. Глаза Криса покраснели.

При виде братьев все подобрались, и они уселись за стол в полнейшей тишине. Затем Фэй повернулась к Диане; ее золотые глаза сверкали, как золотые языки пламени.

- Сядь, - решительно сказала она. - Нам нужно поговорить.

- Да, - тихо согласилась Диана.

Она села, Фэй последовала ее примеру, Лорел, поставив две чашки с горячим живительным отваром перед близнецами, сделала то же самое. Дебора дернула стул и резко опустилась на него. Сюзан с Мелани этого делать не пришлось - они и так сидели.

Все повернулись к Кэсси.

Их лица казались такими странными - чужими, неузнаваемыми: светлый эльфийский лик Лорел не лучился; холодные глаза Мелани стали еще отрешеннее обычного; выпяченные губы Сюзан плотно сжались; Дебора еле сдерживала ярость. Даже привычно вороватое выражение Шона выражало беспрецедентное достоинство. Диана выглядела бледной и мрачной.

Стеклянные двери отворились, и вошел Ник. Лицо его, как обычно, ничего не выражало и походило на холодный красивый камень. Он прошел в глубь комнаты и сел рядом с Дагом.

Кэсси стояла посреди холодной пустыни отчужденности. Она смотрела на них, членов клуба, а они - на нее, лишнюю. Какие тут слова! Она развернулась и вышла.

Кэсси шла, не разбирая дороги. В школе попытались продолжить занятия, но никто даже не думал идти на уроки: ученики бродили по коридорам, слонялись вверх и вниз по лестницам, толпились у главного входа. С удивлением обнаружив, который час, Кэсси решила сходить на урок теоретической физики. Она могла бы спокойно позвонить маме или просто пойти домой, но сперва нужно было прийти в себя - в таком виде показываться на глаза матери не хотелось.

На физике девушка делала бессмысленные записи, чувствуя на себе бесчисленные взгляды. У нее возникло странное ощущение, будто бы не было этих двух недель, будто бы она опять там - в том жутком мирке, где Фэй внесла ее в свой черный список. Однако на перемене она почувствовала разницу: люди беспрестанно подходили к ней и робко шептали: «Ты в порядке?» или «Ну как ты?» Видно было, что их не очень-то тянет это делать, но они отчего-то считают, что должны. После уроков такие визиты вежливости участились: школьники подходили уже группками по двое и по трое, чтобы сказать, например, следующее: «Нам очень жаль» или «Мы хотим, чтобы ты знала - нам тоже будет ее не хватать».

Вдруг она все поняла и чуть было не рассмеялась, так иронична и неприглядна оказалась истина. Они выражали ей свои соболезнования! Не лично ей - клубу: для них она олицетворяла клуб. Все эти не-пришей-кобыле-хвосты тянулись к ней, не понимая, что она такая же чужая в клубе, как и они.