Удовлетворенная тем, что он не сбежал, Линда снова закрылась в ванной и вынула из кармана то устройство, которое она нашла в кармане у одного из нападавших. Она хорошо знала, что это такое. Хитроумный приборчик позволял выслеживать человека, у которого была специальная радиолокационная метка. Такая метка была у Линды, и по ней руководство агентства должно было следить за ее перемещениями. Но как этот прибор попал в руки преступников? Линда знала, что он был сконструирован два года назад специалистами их агентства и нигде больше не применялся. Почему прибор был настроен именно на ее координаты? Зачем эти люди следили за ней?

Разумеется, она не была знакома со всеми сотрудниками секретного агентства. Но все же не могла представить, что кто-то из них хотел убить ее. А мужчины, ворвавшиеся в дом к Тони, были готовы сделать это. Она это знала. Она поняла это по выражению лица того, кто стрелял в нее.

Никто не должен был посылать их сюда, не предупредив ее. Либо произошла какая-то путаница, либо кто-то решил, что ее жизнь больше не представляет ценности. Они поняли, что ситуация выходит из-под контроля, и приказали захватить доктора Каллахэна любой ценой, включая цену ее жизни. Конечно, Линда знала, что интересы дела иногда требуют человеческих жертв, но ей было трудно примириться с фактом, что она едва не стала такой жертвой. Что с ней, которая столько сделала для своей страны и своего народа, могут поступить подобным образом.

Что-то здесь не так, решила Линда. И пока она не выяснит, что именно, она не будет спешить с докладом своему начальству. Она сначала разберется во всем сама.

Тони дожидался ее терпеливо, как ягненок. Линда села на край кровати и с опаской посмотрела на него.

– Нам надо заключить соглашение, – сказала она.

– Угу, – кивнул он. – Кстати, где ты раздобыла наручники?

– У наших друзей из пограничного патруля.

Тони беспечно улыбнулся. Можно подумать, что его совсем не беспокоит то, что он прикован к решетке. Может, он не совсем нормальный? – подумала Линда. Наверное, у него какой-то сдвиг в психике, который позволяет ему жить беспечно и легко, не испытывая тревоги и угрызений совести.

– Ну и ну, – сказал он. – Что случилось? Ты почти улыбаешься. О чем это ты думаешь?

– О твоем психическом состоянии. Ты принимаешь какие-нибудь успокаивающие таблетки?

– Только антиаллергические препараты, и то по случаю, – съязвил он.

В ответ Линда молча сверкнула глазами.

– Ведь именно так ты замаскировала снотворное? Я нашел у тебя в сумке упаковку лекарства, на котором написано, что оно против аллергии.

В этом Линда не собиралась сознаваться, но Тони и не требовал от нее признания.

– Ловко придумано, – с некоторым восхищением сказал он. – Я ничего не заподозрил.

Губы Линды снова дрогнули в улыбке. Она просто не смогла удержаться.

– Что? – воскликнул Тони. – Ты опять улыбаешься? Расскажи мне, я тоже посмеюсь.

– Я просто подумала, что наручников, пожалуй, недостаточно. Кляп был бы очень кстати.

Тони рассмеялся, весело и громко. Это был совершенно нормальный, искренний смех. Неужели ему на самом деле на все наплевать? Человек в его положении не может так заразительно смеяться.

– Линда?

– Да?

– Я действительно не убивал твоего друга. И до того, как я поселился здесь, я лишь однажды держал в руках оружие. Мне дал его человек, который зачем-то решил научить меня стрелять. Знаешь, где это было?

– Не знаю и знать не хочу.

– На военной базе в Бриксоне.

Линда внутренне вздрогнула, но не подала виду. Она знала, что Энтони Каллахэн провел около месяца на этой базе, прежде чем его перевели в секретную лабораторию на закрытом полигоне.

– Это был револьвер сорок пятого калибра, – продолжил Тони, – и, разумеется, на нем остались мои отпечатки пальцев. Из какого оружия убили твоего друга?

– Из такого же. Револьвер калибра сорок пять. Об этом писали во всех газетах.

– А знаешь, кто вложил в мою руку этот револьвер? Кто решил, что мне необходимо на всякий случай научиться стрелять?

– Не знаю, – небрежно ответила она. – И кто же?

– Военный. Или из службы безопасности. Я точно не знаю. Он не представился. Сказал, что название агентства, в котором он работает, мне все равно ничего не скажет. Но я помню, как выглядит этот человек.

– Насколько я понимаю, ты хочешь рассказать об этом мне? Ты думаешь, что для меня это будет иметь какое-то значение?

– Я на это надеюсь, – проговорил он, небрежно пожимая плечами.

Линда снова начала терять терпение.

– Ладно, валяй, рассказывай, – раздраженно сказала она.

Тони перестал улыбаться. С совершенно серьезным видом он произнес:

– Лет сорока пяти, рост примерно метр семьдесят пять, средней комплекции, темные волосы, по-военному короткая стрижка, зеленые глаза, очки в проволочной оправе овальной формы. Он сказал, что я могу называть его просто Марк.

Линда проследила, чтобы выражение лица не выдало ее. Она даже пренебрежительно пожала плечами.

– Тысячи людей подходят под это описание.

– Я не оставил себе этот револьвер, – заявил Тони. – Я вообще не люблю оружия, ибо знаю статистику. Человек, который держит дома оружие, скорее сам станет его жертвой, чем сумеет использовать его для самозащиты. Я решил, что мне не нужен револьвер. Но я держал его в руках в тот день, когда Марк пытался научить меня стрелять. На нем остались отпечатки моих пальцев. Это было за три дня до того, как был убит твой друг. Я не стрелял в него. Это не я его убил.

– И что же? Ты думаешь, что я тебе поверю?

– Я на это надеюсь.

– Почему?

– Ты знаешь, что сделал тот человек, который дал мне этот револьвер, а потом оставил у себя? После урока стрельбы он велел мне забрать все мои вещи, все рабочие тетради с записями и отвез в секретную лабораторию на полигоне. Он сказал, что теперь мне не о чем беспокоиться, потому что меня будут охранять его люди и все будет в порядке. Хорошо, что я ему не поверил.

– Ты пытаешься убедить меня в том, что человек, чьим сотрудникам было поручено охранять тебя, на самом деле подставил тебя и обвинил в убийстве своего собственного агента?

Он пожал плечами – опять с этим беспечным, легкомысленным видом.

– Ну а если бы ты была на моем месте, что ты подумала бы? У дверей лаборатории лежит труп, на револьвере отпечатки моих пальцев. А единственное оружие, которое я держал в жизни до того, как все это случилось, – револьвер того самого калибра, полученный от военного по имени Марк. И при этом кто-то пытается проникнуть в мою лабораторию. Что должен предположить разумный человек?