– Почему бы не рассказать правду после того, как дело было улажено? Ваш комендант академии должен был суметь сдержать легкую панику.

– Вы не спросили, когда это случилось. – Микодез поморщился. – Мне было двадцать семь. Это был мой второй год в качестве гекзарха, и я не пользовался большим доверием. Интуиция подсказала, что переломить ситуацию в мою пользу можно, если заставить людей бояться меня.

Джедао криво усмехнулся.

– Не могу сказать, что завидую вашей работе, Шуос-чжо. Никогда не испытывал желания попробовать.

Микодез поверил ему, и это было к лучшему. Сама мысль о том, что во главе фракции мог оказаться кто-то с психологическими проблемами Джедао, ужасала его. Если кто-то не соглашался с немертвым генералом, тот пускал в ход оружие. Хотя даже Джедао не мог перестрелять всех в гекзархате, имеющиеся на сегодняшний день свидетельства говорили о том, что он причинит фантастический вред, если попытается.

У Джедао действительно имелся рой – беспокойство Шандаль Йенг не было совершенно необоснованным, – но Микодез надеялся, что Хафн обеспечат немертвому генералу знакомое и успокаивающее занятие, пока его состояние не стабилизируется. В любом случае настала очередь Микодеза.

– Скажите мне что-нибудь, чтобы я мог разрешить несколько пари из тех, которые заключают в Цитадели, – сказал он праздным тоном. – Как Кируев в постели?

Джедао побелел как мел.

Вот черт. Значит, он об этом думал. При жизни Джедао табу не было таким уж строгим. Однако после внедрения формационного инстинкта, из-за возможности злоупотребления, Кел, которые занимались сексом с другими Кел, ждала смертная казнь. Даже Командование Кел признавало, какие проблемы с боевым духом это может создать. И Джедао, который провел почти всю свою взрослую карьеру и несколько жизней на службе у Кел, считал себя ястребом.

– Нельзя сказать, что вы целиком и полностью виноваты в том, что тяготеете к ястребам, после того, как над вами поработала Хиаз, – сказал Микодез. На самом деле ее записи обо всех жертвах находились в его архивах. (Гептарх Хиаз была очень хорошо организованной хищницей.) В случае с Джедао она сделала дополнительный шаг, позволив ему перевестись из ее офиса, когда он был молодым человеком – так, чтобы он подумал, будто избежал преследований с ее стороны. Она ждала его повышения до бригадного генерала, чтобы нанести удар.

– Шуос-чжо, – произнес Джедао ядовито-вежливым тоном, – ни для кого не секрет, что я один из величайших монстров гекзархата, но изнасилование – за гранью того, на что я способен.

– Это чертовски смешно, учитывая, в каком теле вы разгуливаете, – заметил Микодез.

Лицо Джедао постепенно обретало цвет.

– Кел Черис уже умерла, – сказал он. – Я не видел ничего плохого в том, чтобы выжать из её тела хоть какую-то пользу напоследок. Мертвым такое без разницы.

– М-да, вы точно один из нас.

– Весьма рад, что получил ваше одобрение, Шуос-чжо, но не стесняйтесь переходить к сути.

Сексуальные заскоки Джедао не были проблемой, пока он оставался ревенантом, но тот факт, что теперь у него было тело, всё усложнял.

– Ладно, забудем про Кируев, – сказал Микодез. – В какой-то момент, когда вы закончите колошматить Хафн, вам надо расслабиться и заняться сексом с кем-то не из Кел. Говорят, некоторым такое нравится. – Истрадез всегда хохотал, когда слышал, как Микодез дает такой совет. Но смущение на лице Джедао стало достойной платой за весь разговор. – Разве что у вас какие-то архаичные проблемы с тем, что вы теперь женоформа?

– Шуос-чжо, – терпеливо сказал Джедао. – У меня члена не было четыреста лет. Я к этому быстро привык, честное слово.

– Меня все же расстраивает, что я не могу прислать вам лицензированную куртизанку – впрочем, не уверен, что мне по карману такая, которая справилась бы с вашими особенными проблемами.

– Вас послушать, так у меня будет время для досуга. Этот гребаный рой сам по себе не функционирует, знаете ли.

– Скажите, – раздраженно спросил Микодез, – что бы вы делали, не случись войны?

Джедао запнулся. На мгновение в его лице проступило нечто болезненно-молодое.

– Не знаю, – ответил он. – Я больше ничего не умею.

А значит – хоть Джедао и не был готов признаться в этом самому себе, – он начал бы войну сам, лишь для того, чтобы не страдать от безделья.

– Я и так слишком вас задержал, – сказал Микодез, – но есть ещё один вопрос. – Самый важный. – Термин «мвен-денерра» вам что-нибудь говорит?

«Дом мвеннин». Сплетающиеся в единую нить маленькие общины, связанные кровью и обычаями.

Джедао склонил голову набок.

– Я даже не могу сказать, из какого он языка. Это что-то из гекзархата? Или из-за его пределов?

– Гекзархи хотят это уничтожить, – сказал Микодез.

На этот раз он ожидал реакции, но ничего не произошло.

– Это оружие? – продолжал гадать Джедао. – Скульптура? Какая-нибудь ужасная разновидность закусок?

– Ладно, неважно, – сказал Микодез. – Я просто надеялся, что вы мне об этом расскажете.

– Значит, я провалил испытание, – с печалью ответил Джедао. – В свою защиту скажу, что там, где нет света, особо не почитаешь.

– Это действительно не важно, – сказал Микодез. Похоже, Черис мертва или недоступна, или что там ещё происходит с одержимыми. Кроме того, ни Джедао, ни Черис не могли ничего полезного предпринять по поводу затеянного гекзархами геноцида. Сам Микодез, конечно, не нуждался в разрешении Джедао, чтобы в сложившейся ситуации поступить, как ему заблагорассудится. – Попытайтесь не убить больше людей, чем необходимо.

– Буду иметь это в виду, – сказал немертвый генерал. – Прощайте, Шуос-чжо.

Его изображение исчезло, оставив на своем месте двойку шестерней, золотую на багровом фоне. Потом символ тоже исчез.

– Могло быть и лучше, – признался Микодез своей зеленой луковице. Но он и не надеялся исправить четыре столетия оплошностей за один разговор. Для начала, пожалуй, сгодится.

Кируев уже привыкла к тому, что Джедао, как и все командиры, к деталям относится добросовестно. Она не могла себе представить, что некто с послужным списком немертвого добился того, чего добился, бегая туда-сюда и пренебрегая логистикой. А логистика превращалась в проблему из-за того, что они стали ренегатами. Пока что запасов хватало, но кто знает, насколько долгую кампанию запланировал немертвый генерал?

Кроме того, Джедао старательно знакомился со своими подчиненными по отдельности, проводил регулярные совещания с командирами тактических групп и разведмотов, и даже прогуливался по палубам «Иерархии пиршеств», беседуя с экипажем. Никто ни на миг не забывал, кто он такой и что сделал, и никто не чувствовал себя спокойно рядом с ним, невзирая ни на какую любезность. Впрочем, для Джедао это была очень старая игра.