— Пожалуйста, не рассказывайте никому про Майами, — взмолилась Крахмалина. — Зачем я вам это разболтала? Не понимаю, как с языка сорвалось. День очень нервный. И вы в банке так неожиданно появились, вот я язык и распустила. Всегда от волнения много говорю.

— Так я понятия не имею, что там случилось, — успокоила я Ангелину. — Вы назвались Любой по собственной инициативе или агентство велело?

— По поводу имени они ничего не говорили, — сказала Ангелина. — Но не представляться же по паспорту!

Прямо из банка я поехала к Полотняновой и позвонила в дверь. Нина не открывала, зато распахнулась соседняя створка, на лестницу выплыла старуха. За ней на площадку вырвался сложносочиненный аромат, в котором явственно улавливались нотки щей, жирных котлет, грязного кошачьего лотка, чего-то сладкого и кислой капусты.

— Долго шуметь будешь? — простонала она. — Только прилегла и дрррр, дрррр, дрррр. Неужто не ясно: нет хозяев! Зато соседи есть! И им покой нужен.

— Не хотела причинить вам неудобства, — смутилась я.

Бабка сбавила тон:

— Не ты в доме стены и двери из обувных коробок сделала. Если Нинку ищешь, то она небось совсем поздно пришлепает или вообще не появится.

Я испытала безмерное удивление:

— Нина может не ночевать дома?

— А чего ей? — пожала плечами соседка. — Она вольная птица.

— У Полотняновой дети, — окончательно растерялась я.

— И! Ребята-поросята, — засмеялась пенсионерка, — вас как звать-величать?

— Даша, — представилась я.

— Надежда, — сказала, в свою очередь, бабуся, — отчество не спрашивай, не люблю его. Как «Мироновна» скажут, чувствую себя бабой-ягой. Правда, я давно не молодуха, но еще ничего так, второй бодрости пенсионерка. Нинка детей не рожала.

— Но они у нее есть и по документам, и фактически, — возразила я, — я видела Катю.

Надежда поманила меня рукой.

— Заходите.

Я воспользовалась предложением и очутилась в небольшой чистой кухоньке с бело-красными занавесками.

— Не осуждаю людей, — начала хозяйка.

Я подавила вздох. Обычно после такого начала следует: «Но…»

— Но, — продолжила соседка, — Полотнянова совсем не та, кого из себя изображает. С Валерой они семья только на бумаге. Он живет с Милой, та на пятом этаже аккурат надо мной расположилась. Но с Нинкой мужик не разводится. А законная супруга дружит с его любовницей Милкой, постоянно они вместе уезжают-приезжают. Куда катаются, не спрашивай, понятия не имею. Иногда их всех по неделе нет, потом раз, и они тут. Детей ее я никогда не видела, только слышала, что их прорва, лишь одну девчонку Катю знаю, она тут крутится. И с деньгами у них нормально. Моя подруга искала домработницу раз в неделю приходить. Я Нинке предложила:

— Хорошее место, хозяйка аккуратная, не пьет, не курит, в деньгах не обманет.

Полотнянова с улыбочкой ответила:

— Спасибо, я убираюсь уже в десяти домах, ни секунды нет свободной.

Ага! Так я ей и поверила! Нинка может часами в квартире сидеть, к ней разные люди шляются. Нина богаче многих.

— Судя по обстановке в квартире, Полотнянова нищая, — возразила я.

Надежда рассмеялась.

— Если посмотреть на меня, так ничего, крепенькая старушка. С виду пряником гляжусь. То, что в медкарте про диабет, стенокардию, тромбофлебит понаписано, никому не известно. Наружность бывает обманчива.

— Вы правы, — согласилась я, — но когда у вас семь детей, деньги быстро испаряются.

— Тебе ж объяснили, нет детей, — раздался надтреснутый бас, и в кухню вошел маленький старичок.

— Илюша! Проснулся! — засуетилась Надежда.

— Поспишь с тобой, — прокряхтел дед, — без конца болтаешь. Дарья, жена моя всегда путано объясняет. Не в моих правилах про соседей сплетничать. И вам бы говорить не стал. Да кошелек у меня сперли. Я к Нинке толкнулся: «Одолжи, соседка, до пенсии не доживем». Она в ответ: «Ой, ой, самим есть нечего». Ага! Как же! Ну раз Нинка нам помочь отказалась, то и я деликатничать не стану. Я вам сейчас доложу, как дело обстоит.

— Эй, ты где так долго была? — спросил Сеня. — Почему не звонила, не отвечала? Я волноваться начал.

— В Александровку каталась, — повторила я, — в деревню недалеко от Москвы.

— Зачем? — удивился Собачкин.

— Там живет Полотнянова, а с ней дети, Людмила и Валерий, — пустилась я в объяснения. — Последний муж Нины только по документам, фактически он состоит в связи с Милой.

— Ничего не понимаю, объясни по-человечески, — потребовал Собачкин.

Я набрала полную грудь воздуха.

— Начну от печки. Нина росла в детдоме. В семь лет ее удочерили Карелия и Федор Моргуновы. Полотняновой она стала выйдя замуж, но я в рассказе буду называть ее только по этой фамилии, а то мы запутаемся. Моргуновы забрали из разных интернатов то ли восемь, то ли девять детей, сделали из них рабов. Девочки занимались коровами, козой, курами, мальчики — огромными огородами. Ребят эксплуатировали нещадно, но кормили и худо-бедно одевали. А вот на посещении школы родители не настаивали. Уроки-то длятся часов до двух-трех дня, значит, сельхозработы тормозятся. Нина окончила с грехом пополам только восемь классов, в аттестате у нее были одни тройки. Моргуновы бы вообще не отправляли воспитанников в школу, но к ним приходили инспекторы соцобеспечения, смотрели, как живут ребята, за содержание которых государство им пособие платит. Проверяющие всегда оставались довольны: в доме чисто, дети накормлены, на занятия ходят. Ясное дело, опеке не рассказывали, что огромный огород и полные сараи скотины обихаживаются детскими руками и что Карелия с Федором активно торгуют сельскохозяйственной продукцией.

Когда Нине исполнилось восемнадцать, она удрала из дома, приехала в Москву, нанялась уборщицей на вокзал и там подружилась с Людмилой, у которой была своя квартира. Несколько лет девушки жили вместе. Потом у Милы начался роман с Валерием, который жил в двушке в том же подъезде. Нина же не имела постоянного кавалера, она знакомилась с разными мужчинами и спала с ними за подарки.

— Проститутка, — уточнил Семен.

— Нет, дама легкого поведения, — поправила я, — Нина цену за свои постельные услуги не называла, она сразу соглашалась лечь в койку с тем, кто ей нравился, и принимала за любовь презенты: коробки конфет, духи, одежду, сумки, поход в ресторан, туфли, колечко, серьги… Кто что даст, тому и радовалась. Иногда секс случался один раз, иногда длился месяц. А потом она сломала ногу. Конечно, все кавалеры вмиг исчезли. За Ниной стали ухаживать Мила и Валера, который оказался очень порядочным человеком.

— Валерий тогда жил с Людмилой? — уточнил Кузя.