- Кира, хватит! – Дима неуверенно шагнул в её сторону, понимая, что в этот раз перегнул палку. Она ведь права. Все это уже не должно иметь для него никакого значения. Она же его бывшая, черт возьми! А он до сих пор реагирует на все так остро, будто бы между ними что-то до сих пор есть.

Подойдя к ней, он ухватил её за локти и потянул вверх, поднимая с пола.

- Мне больно! - Кира всхлипнула и заскулила. – Не трогай меня! Хватит меня трогать, я не шлюха! Не шлюха! – плача, кричала она. – Я ни с кем не спала, когда мы вместе были! Ни с кем! Я тебя любила! А это все было ошибкой! И я жалею об этом. Ты даже не представляешь себе, как я жалею, - прошептала она, хватаясь за его плечи. Подняла взгляд: - Я много ошибок наделала, Дим. И тебя из-за них потеряла. Навсегда потеряла!.. – Она снова горько заплакала и в следующее мгновение почувствовала, как его руки обвивают её тело и прижимают к груди.

Кира на мгновение даже перестала плакать от той неожиданной ласки. А потом прижалась к нему всем телом и глухо зарыдала, утыкаясь носом в вырез Диминой рубашки.

Дима стоял, сжимая Киру в объятиях и сам не понимал, что делает. Но злость на неё куда-то ушла, оставив лишь горькое осознание того, что в очередной раз он пустил её в свое сердце. Или она никогда из него и не уходила?..

Кира продолжала плакать, и Дима отвел её в комнату. Уложил на кровать, а сам прилег рядом. Кира прижалась к нему спиной, чувствуя его проникающее в неё тепло. И на миг ей показалось, что все еще можно вернуть…

- Там сегодня тепло и солнце, - произнес Молотов, глядя на недовольную Киру. – Пройдемся, а потом вернемся и поужинаем, - открыл дверь квартиры и подтолкнул к ней Золотову. – Хватит уже слезы лить и истерики закатывать.

- Что, ты всех своих шлюх выгуливаешь? – буркнула она, выходя на лестничную площадку.

Уснуть ей так и не удалось, хоть присутствие Димы и успокаивало. Лёжа в постели он молчал, но рука его нежно поглаживала её живот. Она не знала, что думать, как реагировать, как относиться к его словам и поступкам. Все это сбивало её с толку. Как и эта прогулка.  Ближе к вечеру он внезапно сказал, чтобы она собиралась. А когда она спросила куда, ответил, что они идут гулять. И мнения её он не спрашивал.

- У меня только одна, - цинично усмехнулся Дима и запер квартиру.

- Мне кажется, ты вполне мог бы себе занятие поинтереснее найти, чем меня выгуливать.

- Хватит болтать, - взял он Киру за руку и подвел к лифту. – Мне, тоже пройтись не помешает, а в твоей компании это будет куда приятнее.

- Ну да, конечно, - поджала губы Кира и тяжело вздохнула, заходя в лифт.

Молча бродили по дорожкам парка и временами сидели на скамейке. Кире трудно было ходить долго, а Дима не настаивал. Последствия аварии еще давали о себе знать, да и длительное нахождение в четырех стенах – тоже. Но сейчас ему хотелось, чтобы она хотя бы подышала свежим воздухом. Он чувствовал вину перед ней за свое поведение и не мог подобрать слов, чтобы начать разговор.

Хоть Кира в полной мере не могла ощутить прелести пребывания на свежем воздухе, но нельзя было сказать, что все происходящее ей не нравилось. К тому же присутствие рядом Молотова придавало хоть небольшую, но уверенность. Пусть Кире по-прежнему казалось, что на нее направлены презрительные взгляды прохожих, что все знают, какая она, и брезгуют ею, но сейчас она не чувствовала себя настолько беззащитной, как в те моменты, когда Димы не было рядом.

- Эй, чего встала, как корова посреди дороги? – недовольно бросил Золотовой, засмотревшейся на молодую пару с ребенком, наткнувшийся на нее подвыпивший мужичек лет пятидесяти. – Места мало тебе?

- Ты повежливее, - вдруг сказал Молотов, разговаривавший до этого по телефону чуть поодаль. – Извинись перед девушкой.

- А тебе-то какое дело? – покосился на него прохожий. – Надо будет, мы с ней сами разберемся. Иди, куда шел, и не лезь туда, куда не просят, - обдав Киру перегаром, ответил мужик. – Свою девку защищать будешь, а с этой мы как-нибудь сами…

- Если еще не понятно, то это и есть моя девушка, - зло сверкнув глазами, отчеканил Дмитрий и приобнял Киру за плечи. – Так что говорю, извинись и подумай в следующий раз прежде, чем оскорблять.

- Ну ладно, ладно, - примирительно поднял мужичок руки. – Извиняюсь, милая барышня, - с опаской посмотрел на Молотова. – Удачной Вам прогулки, - и быстренько ретировался.

- Ну и зачем это все? – тихо, опустив голову, спросила Кира по прошествии нескольких секунд, когда они уже шли по дорожке к скамейке.

- Что?

- Этот спектакль, - выдохнула Кира. – И не надо делать вид, что ты меня сейчас не понимаешь.

- Это не было спектаклем, - негромко ответил он. – Ты принадлежишь мне. И никто не смеет обижать тебя.

- Кроме тебя, - усмехнулась Кира.

- Именно, - сказал Дима, привлекая Киру к себе.

Он смотрел в её глаза и видел в них надежду. И вдруг поймал себя на мысли, что и сам на что-то надеется. На что-то большее, что есть сейчас. Все это время он борется со своими мыслями, чувствами и желаниями. И как знать, может быть однажды он покорится им.

- Пойдем домой. Я устала, - выдохнула Кира, отведя взгляд.

- Пойдем, - выговорил Дима и взял её за руку. – Зайдем в магазин по дороге, а то от твоих омлетов тошно уже.

- Раз тошно, то сам готовь, - пробурчала Кира.

- Ты не забывайся!  - ответил Дима. – Готовка твоя обязанность.

- Готовка, уборка, бумаги и интим… Отличный набор, - съязвила Кира, дивясь самой себе. Сама не понимала, откуда взялась эта смелость.

- С этого дня с бумагами ты иметь дело не будешь, - резко сказал Дима.

- А ты попробуй сделать такой объем работы за такое время? Думаешь, это реально? Я все понимаю, Дим. Но я живой человек! И голова у меня только одна.

- У тебя вообще головы нет, - отозвался он.

Кира промолчала. Что спорить? Если ему так удобнее, пусть остается при своем мнении.

Вернулись домой довольно поздно. По дороге купили кучу продуктов, а, едва зашли в квартиру, Дима сказал:

- Переодевайся и приходи на кухню.

- Зачем? – спросила Кира, намереваясь уйти к себе.

- Будем ужин готовить, - сказал Дима таким тоном, что Кира не посмела возразить. Только кивнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А когда спустя пять минут пришла, бросил: