Даже если мы не можем любить своих врагов, давайте покрайней мере любить себя. Давайте любить себя настолько, чтобы не позволитьнашим врагам управлять нашим счастьем, нашим здоровьем и портить нашувнешность. Как сказал Шекспир:

«Не слишком разжигайте печь для своих врагов, иначе высгорите в ней сами».

Когда Иисус сказал, что нам следует прощать наших врагов «досемижды семидесяти раз», он проповедовал и здравый деловой смысл. Я вам приведуследующим пример. Передо мной лежит письмо, написанное Георгом Рона,проживающим в Швеции. Много лет назад Георг Рона был адвокатом в Вене, но вовремя второй мировой войны он бежал в Швецию. У него не было денег, он остронуждался в работе. Так как он владел несколькими языками, то надеялсяустроиться корреспондентом в какой-нибудь фирме, занимающейся импортом илиэкспортом. Большинство фирм ответило, что они не нуждаются в таких специалистах,поскольку идет война. Но они обещали внести в свою картотеку его фамилию… и т.д. Владелец одной фирмы, однако, написал Георгу Рона письмо следующегосодержания: «Вы неверно представляете себе, чем занимается моя фирма. Выпроизводите впечатление незнающего и глупого человека. Мне не нужен никакойкорреспондент. Но если бы я и нуждался в нем, я не принял бы вас на работу,потому что вы даже не можете грамотно писать по-шведски. В вашем письме полноошибок».

Когда Георг Рона прочитал это письмо, он был вне себя отгнева. Почему этот швед решил, что он не может писать на шведском языке? Ведь вписьме шведа было тоже полно ошибок! И вот Георг Рона написал письмо, котороедолжно было «убить» этого человека. Затем он остановился. Он сказал себе: «А сейчасподожди минутку. А вдруг этот человек прав? Я изучил шведский, но он неявляется моим родным языком. Может быть, я делаю ошибки, о которых не знаю сам.А если так, то я должен изучать язык еще более упорно, если я надеюськогда-либо получить работу. По всей вероятности, этот человек сделал мнеодолжение, хотя и не намеревался. Само по себе то, что он высказал своизамечания в неподобающей форме, не влияет на то, что я ему обязан.Следовательно, я должен написать ему письмо и выразить свою благодарность».

Тогда Георг Рона порвал злобное письмо, которое уже былонаписано, и написал другое. В нем говорилось: «С вашей стороны проявленабольшая любезность по отношению ко мне. Вы взяли на себя труд написать мне,несмотря на то, что ваша фирма не нуждается в корреспонденте. Я сожалею, что неимел правильного представления о деятельности вашей фирмы. Я написал вампотому, что навел справки, и мне было названо ваше имя как одного из лидеров ввашей области деятельности. Я не знал, что сделал грамматические ошибки в своемписьме. Я сожалею об этом и стыжусь. Теперь я займусь более тщательнымизучением шведского языка и постараюсь исправить их. Позвольте мнепоблагодарить вас за то, что вы помогли мне вступить на путьсамоусовершенствования».

Через несколько дней пришло ответное письмо от руководителяфирмы, выразившего желание встретиться с Георгом Рона; Рона познакомился с ним— и получил работу. Георг Рона убедился на собственном опыте в том, что«кроткий ответ гасит гнев».

Мы можем не быть настолько святыми, чтобы любить своихврагов, но ради своего собственного здоровья и счастья давайте по крайней мерепростим их и забудем об их существовании. Пожалуй, это самое мудрое, что мыможем сделать. «То, что вас обидели или обокрали, — сказал Конфуций, — ничегоне значит, если вы не будете постоянно об этом вспоминать». Однажды я спросилсына генерала Эйзенхауэра, Джона, был ли его отец злопамятным. «Нет, — ответилон. — Папа никогда, ни минуты не думает о тех людях, которые ему неприятны».

Существует старинная поговорка, что дурак тот, кто не можетрассердиться, но мудр тот, кто не хочет быть сердитым.

Такова была точка зрения Уильяма Дж. Гейнора, бывшего мэраНью-Йорка. Его злобно оклеветали в желтой прессе. После этого один маньяквыстрелил в него и чуть не убил. Когда он лежал в больнице и отчаянно боролсяза свою жизнь, он сказал: «Каждый вечер я мысленно прощаю всех и вся».Восторженный идеализм? Слишком много доброты и светлой веры? Если так, давайтеобратимся за советом к великому немецкому философу Шопенгауэру, автору книги«Этюды пессимизма». Он считал, что жизнь бесполезное и мучительное приключение.Он, казалось, источал уныние при каждом своем шаге. И все же из глубины своегоотчаяния Шопенгауэр воскликнул: «Если возможно, ни к кому не испытывайте чувствовраждебности».

Однажды я разговаривал с Бернардом Барухом — человеком,который был доверенным советником шести президентов — Вильсона, Гардинга,Кулиджа, Гувера, Рузвельта и Трумэна. Я спросил его, докучали ли емукогда-нибудь нападки его врагов. Он ответил: «Ни один человек не может ниунизить меня, ни докучать мне. Я этого не допущу».

Никто не может ни унизить вас и меня, ни докучать нам, еслитолько мы сами этого не допустим.

Палки и камни могут сломать мои кости.

Но слова никогда не могут ранить меня.

На протяжении веков человечество преклонялось перед людьми,подобными Христу, которые не питали злобы к своим врагам. Я часто посещалДжасперовский национальный парк в Канаде и любовался одной из самых живописныхгор в западном мире, названной в честь Эдит Кейвелл, английской медсестры,принявшей смерть, как святая, когда ее расстреляли немецкие солдаты. Этопроизошло 12 октября 1915 года. В чем состояло ее преступление? Она жила вБельгии и в своем доме прятала, кормила и лечила раненых французских и английскихсолдат, которым потом помогала бежать в Голландию. Когда английский священниквошел в ее камеру в военной тюрьме в Брюсселе, чтобы подготовить ее к смерти вто октябрьское утро, Эдит Кейвелл произнесла две фразы, которые увековечены вбронзе и в граните: «Я понимаю, что патриотизм — еще не все. У меня ни к комуне должно быть ни ненависти, ни злобы». Четыре года спустя ее прах былперевезен в Англию, и в Вестминстерском аббатстве проводились мемориальныеслужбы. В настоящее время гранитная статуя стоит в Лондоне напротивНациональной портретной галереи — статуя одной из бессмертных героинь Англии.«Я понимаю, что патриотизм — еще не все. У меня ни к кому не должно быть ниненависти, ни злобы».

Можно наверняка научиться прощать и забывать своих врагов;для этого следует увлечься каким-то важным возвышенным делом. Тогда оскорбленияи вражда, которые мы встречаем в жизни, не имеют никакого значения, потому чтомы будем помнить только о своем деле.

Эпиктет девятнадцать веков назад заметил, что мы обычнопожинаем плоды того, что сеем, и почему-то судьба почти всегда заставляет насрасплачиваться за наши злодеяния. «В конечном счете, — сказал Эпиктет, каждыйчеловек заплатит за свои преступления. Человек, который это помнит, не будет нина кого сердиться, не будет ни на кого негодовать, не будет никого бранить, небудет никого оскорблять, не будет никого ненавидеть».