— Лиззи, что ты здесь делаешь?

— То же самое я могу спросить и у тебя. — И поставила свечу на каминную полку.

Ее пламя позволило мне разглядеть циферблат стоявших там часов. Было почти два часа ночи.

— Ах, Бен! — воскликнула я. — Ты не выспишься!

— Я немного вздремнул здесь, в кресле, — пробормотал он. — Я все думаю об этом деле.

— Может, заварить нам чаю?

— Нет, нет, Лиззи. Тебе совсем не нужно бодрствовать. Иди ложись.

Вместо ответа, я придвинула себе низкую табуретку и села рядом с ним. Пламя в камине то вспыхивало сильнее, то слабело. Я наблюдала за тем, как тлеют угли. Вот взметнулся вверх крошечный красно-малиновый язычок пламени и тут же потух.

Бен не стал возражать против того, что я осталась, а заговорил так, словно я все время была с ним и мы продолжаем разговор, начатый за ужином.

— Аллегра, как и миссис Скотт, собиралась отдать деньги какому-то мужчине… Ей нужно было получить крупную сумму скрытно, чтобы об этом не знали ее банкиры. По-моему, деньги Аллегры предназначались либо Ангелису, либо…

— Либо Джошуа Фосетту, — быстро сказала я, когда он умолк. — На его благородное дело по спасению бедняков от пьянства… Фу! Как только я его увидела, сразу поняла, что он лицемер!

Бен наградил меня едва заметной улыбкой и напомнил:

— У нас пока нет доказательств того, что Аллегра была знакома с Джошуа Фосеттом.

— Мисс Марчвуд, ее компаньонка, знала его. Может быть, она должна была сыграть роль посредницы? А если она предложила Аллегре раздобыть денег, продав украшения, которые та все равно не носила? — Мне хотелось чем-то заняться; я взяла кочергу и принялась помешивать угли, чтобы огонь совсем погас. — Аллегра же пошла в Грин-парк, чтобы лично отдать Фосетту деньги!

— Марчвуд надо убедить признаться, — с усилием произнес Бен. — Я говорил Данну, что это единственный выход. Все остальное — домыслы, как Данн любезно мне напомнил.

— Возможно, мне удастся уговорить ее, — сказала я. — Если я пойду на следующее собрание, возможно, там будет и она. Прошлую неделю она пропустила из-за убийства, но я уверена, что она вернется. И на собрании я познакомлюсь с ней, не вызывая ее подозрений…

Бен снова пылко отреагировал:

— Опасно заговаривать с ней на такие темы! Не забывай, мы имеем дело с убийцей, кем бы он ни был. Кроме того, суперинтендент Данн не любит, когда ты вме… помогаешь мне.

— Суперинтендент Данн не имеет права возражать против того, что я посещаю собрания общества трезвости, — возразила я.

Помолчав, Бен ответил:

— Я тоже, но, ради всего святого, будь осторожна!

— Бен, разве я всегда не осторожна? Я не хочу огорчать суперинтендента Данна!

— Значит, огорчить меня ты не боишься, тебе все равно, что я боюсь за тебя?

Я положила руку ему на плечо:

— Я позабочусь о том, чтобы никто не подслушал, о чем я буду говорить с Изабеллой Марчвуд!

— Не знаю, как тебе это удастся на собрании, где будет много народу. — Бен крепко сжал мои пальцы. — Бенедикт подозревает, что у его жены был любовник. Боюсь, подозрения у него зародились после моего приезда. Ювелир Тедески, который относился к Аллегре по-отечески, признает, что он подумал то же самое. Но с кем у нее был роман? И был ли? Может быть, мы ошибаемся. Кроме того, мы не знаем, куда делись деньги, вырученные за брошь. Возможно, они предназначались для Фосетта, который борется с «зеленым змием». Очень легко прийти к такому выводу и не думать о других возможностях. Может быть, деньги попросил у нее кто-то другой или хотя бы намекнул, что они ему нужны.

— Если подозрения Бенедикта и Тедески оправданны, она несла деньги любовнику, — решительно ответила я.

— Или очень близкому другу. Мы не должны делать поспешные выводы, — предупредил Бен. — Выводы я предоставлю суперинтенденту Данну! Но у Аллегры почти не было друзей. По-моему, она довольно неплохо знала Ангелиса, поскольку часто встречала его в галерее. Остается еще красавчик Грей, помощник управляющего… Он появился сравнительно недавно, работает в галерее всего полгода, но его можно смело назвать человеком из мира искусства. Аллегра могла познакомиться с ним и раньше… — Бен раздраженно выдохнул и признался: — Этот юноша меня раздражает! Дорого бы я дал, чтобы понять, что творится в его смазливой голове. Лицо у него такое невозмутимое, что напоминает маску. За ней наверняка что-то кроется.

Огонь почти погас; на каминной полке догорала свеча.

— Ты забыл о Речном Духе, — заметила я. — Может быть, Аллегру убил он. В конце концов, не важно, кому она собиралась отдать деньги, важно, кто убил ее, а это может оказаться не один и тот же человек.

Пока я говорила, из углей взметнулся последний язычок желтого пламени.

— Нет, я не забыл нашего призрака, Речного Духа, — сказал Бен. — Он ведь по-прежнему бродит по улицам в своем саване — как и его следующая жертва.

Видимо истощив последние силы, огонь в камине наконец совсем погас. Теперь комнату освещали только тлеющие угли.

— Власть, — тихо произнес Бен. — Анонимность дает власть, свободу действовать так, как в иных обстоятельствах было бы неприлично или невозможно. Дух прячется за своим саваном, как Грей прячется за своими великолепными кудрями. Фосетт прячется за своими напыщенными речами, а Бенедикт, как паук, сидит в своем логове в Суррее, заставленном дорогими безделушками… Даже скромная мисс Марчвуд — совсем не то, что кажется на первый взгляд. Не забывай об этом, Лиззи, если познакомишься с ней. Почти у всех есть что скрывать.

Когда мы с Бесси в следующее воскресенье пришли на собрание общества трезвости, гостей у дверей встречал коренастый мистер Причард, снова намазавший свои жидкие волосы свиным жиром. Увидев меня, он вздрогнул, но очень быстро оправился и, кланяясь, шагнул нам навстречу.

— Здравствуйте, миссис Росс! Очень славно, в самом деле, очень славно. Добро пожаловать!

— Вы не ожидали меня увидеть? — вкрадчиво спросила я.

Причард покраснел.

— По правде сказать, в прошлый раз мне показалось, что… но я первый готов признать свою ошибку! Мне показалось, что вы не вполне нас одобряете.

— Понятия не имею, мистер Причард, с чего вы так решили, — бросила я, проходя мимо него. Следом за мной шла Бесси.

Он проводил меня настороженным взглядом, но тут вошли новые гости, и он вернулся к своим обязанностям.

— Бесси, как ты думаешь, детский хор снова будет выступать?

— Наверное, — тут же ответила Бесси. — Мистер Причард очень гордится хором. Он любит музыку.

— Это он сочинил ужасные стишки, которые дети декламировали в прошлый раз?