Я осознавал, что она женщина. Но давно ясно, что женщина с коралловым стержнем внутри. Она каменная и совершенно не знает жалости к тем, кто ей перечит.

Именно поэтому ее пытались убрать. Именно поэтому она вообще смогла переломить обычную историю и именно поэтому сейчас сидела живая.

Но то, как она отнеслась к кракененку… Совершенно незнакомому ей существу, что представляет опасность. Смертельную опасность конкретно для неё.

Ещё раз покосился на девушку. Принесли еду и вино. Несмотря на просьбы, к напитку она почти не притронулась. Собралась держать оборону? Но для чего?

Я искренне полагал, что после увиденного она успокоится. Зрелище смертоносного ребенка должно было привести ее в чувство. Это не человек и не русал. Это нечто, не способное на чувства.

Неужели странный, нелогичный момент слабости она приняла как наличие совести? И ведь волновалась же. Я чувствовал, что она правда опасалась за свою жизнь.

— Серафима, я был бы признателен, если бы ты открыла мне свои мысли.

Она вздрогнула и взглянула на меня. Вот в такие моменты принцесса походила на себя обычную, ибо я получил взгляд, который можно было охарактеризовать: тебя что, ракушечники головой о дно ударили?

Девушка смотрела скептически, будто я умалишенный. Невозможная. Ещё никто и никогда не будил во мне столько эмоций. То я хотел ее, то жалел, то мечтал придушить.

— Что тебе ещё открыть? Я, по-твоему, что, шкатулка? И вино чего не пьёшь? Снова подмешал мне чего?

Возмутительная особа. Я, как последний ракушечник, привёл ее в свои покои. Расположил из страха оставить одну. Думал, что впечатлю или хотя бы покажу уникальность случая. А она полагала, что я ее вином собрался травить?!

Да ещё ни разу я не приглашал сюда женщин. Предпочитал утехи в гареме и абсолютную власть над девушками. Но ей на все плевать! Раздраженно процедил:

— Я не подмешиваю своим женщинам ничего. Мне это не требуется!

Она лишь фыркнула. Сверкнула глазами и дерзко заявила, глядя прямо в глаза:

— А я до сих пор не твоя женщина. Даже не твоя русалка. Ты так-то ещё не принял дар в виде прекрасной принцессы. Ну и я сомневаюсь, что сегодня от вина я уснула так быстро просто так. Ты-то можешь и не подмешивать, но это не значит, что в стенах этого дворца все тебе верны!

Ее страстная речь накрыла меня с головой. Бешенство нахлынуло с такой силой, что я даже сперва не понял, о чем она. Смысл сказанного доходил медленно. Злость отступала, давая место искреннему изумлению.

— В смысле верны? На них лежит магическая метка!

— И что? Эта твоя метка заставляет всех делать исключительно то, что ты хочешь? Если так, то почему Феликс… Ну, ты понял!

Она слегка покраснела, оборвав себя по полуслове. Пыталась что-то доказать, выгородить, а я размышлял. Серафима не знала, что жилище русалов священно.

Строить козни, воевать и даже разорять можно все что угодно, но не дома. Поэтому они никогда не запирались. Да, член ордена кракена проникла внутрь, но… Принцесса здесь не живет по нашим понятиям. Она не часть домашних.

Она не работает и не служит здесь. Она по-своему гостья. А вот деяния тех, кто, к примеру, подаёт пищу, должны быть чистыми. Но она права, пример Феликса заставляет задуматься, хотя его тоже можно косвенно подвести под…

Святые ракушечники! С тех пор как эта женщина здесь появилась, я ни дня не могу спокойно заниматься делами. Поднялся. Взял ракушку и произнес:

— Ивар, ты нужен мне. Сейчас, в саду.

Толща воды скроет слова и даже мысли. Я должен дать ему задание проследить за всем. Девушка молчала, никак не отреагировав на мои слова и действия.

Ее щеки все ещё горели лихорадочным румянцем, а глаза сияли возбуждением. Красивая… Как же она красива. Но я не должен думать об этом.

— Ложись спать. Тебе ничего не угрожает.

И я размашистым шагом покинул покои. Направился прямиком в сад, чтобы обстоятельно объяснить ее теорию своему начальнику охраны. Он тоже не верил мне.

В его понимании не укладывалось подобное деяние, но времена меняются. Все меняется! Даже принцессы… Враг может теперь проникать куда угодно, и мы должны быть готовы.

Вернулся в покои я поздно ночью. Хотелось просто лечь рядом с ней и вдохнуть ее запах. Постель была разобрана. Я усмехнулся. Конечно же, она легла в самом удобном месте. Она не могла не поднимать, кому принадлежит эта кровать.

Приблизился, откидывая покрывало и…

Да чтоб тебя, порождение дыры! Принцессы там не было! Обыскав всю комнату, я понял, что плутовка попросту сбежала. Но куда… У меня была лишь одна догадка, и я всей душой надеялся, что неправ. Потому что, если она потеряется в катакомбах, даже я не в силах буду ее оттуда вывести…

Глава 42. Сима

Свалил, и слава Богу.

Когда он резко поднялся и оставил меня одну, я ликовала. Заронила мужику в голову подозрения. Мне кажется, я плохо влияю на этого парня.

Жил себе, не тужил в своих розовых очках. А тут я. Такая вся по их местным меркам неправильная и лезу ещё со своими умозаключениями.

Так ему и надо. А то совсем тут сидит, дальше своего носа не видит. Они со своими традициями и прочей дурью достали уже. Неужели местные не понимают, что жизнь вокруг них чутка изменилась?

Я в шоке от этих твердолобых тугодумов. Но мысли мыслями, а план по сумасшедшему вызволению пленницы сам себя не воплотит.

С радостью полезла за пределы комнаты, предварительно захватив особо мягкий плед. Вдруг там в катакомбах этих прохладно. Все же… Я не повелитель. Я девушка предусмотрительная.

В душе все сжималось при мысли о загнанном в угол ребёнке. Ребёнке! Неужели они дальше носа своего не видят? Она, в первую очередь, покалеченная жизнью девочка.

Я пошла по коридору. Перед каждым поворотом вслушивалась и останавливалась. И где искать эти темницы их? Куда идти? А потом я заметила в полу таблички.

О! Указатели. Круто это они придумали. И вот я разглядела небольшое изображение пещеры и пошла туда, куда указывала каменная стрелочка.

Все понятно теперь. Значит, меня поселил в жопе мира, а сам тут по табличкам ходит. Ну повелитель… Буду требовать себе как минимум нормальную жилплощадь!

На самом деле меня колотило. Колотило так сильно, что коленки подкашивались. Но убеждённость в своей правоте и ослиное упрямство