– Более или менее,– сказал Мак-Каррен, пожимая массивными плеча– ми.

– Так как же можно войти в контакт с Адамом на улице? – спросила Габи.– Любой, кто даже на долю секунды остановит его на улице, будет немедленно схвачен.

– Я пока не знаю,– сознался Майкл.– Но мне кажется, что мы долж– ны сделать это в два этапа. Сначала мы должны насторожить Адама, что кто-то прибыл, чтобы помочь ему. Второй этап будет состоять в том, чтобы вывезти его, и это может оказаться…– он тихо хмыкнул.– Весьма хитрым делом.

– Верно,– сказал Мак-Каррен. Он отставил бокал и потягивал бур– гундское из бутылки.– Это то, о чем я и мои однополчане из Ночного Дозора говорили четыре года назад в Дюнкерке, когда нацисты выжали наших с побережья. Мы говорили, что хитро будет вытащить нас отсюда, но мы сделаем это. Ради Бога.– Он горько улыбнулся.– Да, большинство из них лежит под шестью футами земли, а я еще во Франции.– Он глотнул еще, потом со стуком поставил бутылку на стол.– Мы уже много раз по– всякому прикидывали на этот счет, мой друг. Любой, кто доберется до Адама, будет схвачен гестапо. Точка.

– У вас, конечно, есть его снимок,– сказал Майкл. Габи открыла другую папку и представила ему черно-белую фотографию – фас и проф– иль, вроде снимков на удостоверениях личности,– неулыбчивого хрупкого блондина на середине четвертого десятка лет, изнуренной, выжатой внешности, в круглых очках с проволочной оправой. Адам представлял собой тип человека, совершенно не видного на фоне обоев, в нем не бы– ло никаких особых примет, ничего характерного, ничего, кроме лица, которое обычно забывается сразу после того, как его увидят. Бухгал– тер, подумал Майкл. Или банковский кассир. Майкл пробежал отпечатан– ное на французском языке досье на агента под кодовым именем Адам. Рост пять футов десять дюймов. Вес сто тридцать шесть фунтов. Одина– ково владеет обеими руками. Хобби: коллекционирование марок, садовод– ство и опера. Родственники в Берлине. Одна из сестер в…

Майкл вернулся назад, к слову «опера».– Адам ходит в парижскую Оперу? – спросил он.

– Постоянно,– ответил Мак-Каррен.– У него не кучи денег, но большую часть их он тратит на эту театральную чепуху.

– У него ложа на троих,– сказала Габи, начиная понимать, куда клонит Майкл.– Мы можем узнать точно, какая именно ложа, если нужно.

– Мы можем передать записку через какого-нибудь приятеля Адама?

Она на мгновение задумалась, но потом покачала головой.– Нет. Слишком рискованно. Насколько мы знаем, все они не друзья, а просто гражданские вольнонаемные, которые снимают место в той же ложе. Любой из них может работать на гестапо.

Майкл вернулся к фотографии Адама, чтобы как следует изучить каждый дюйм этого бесцветного невыразительного лица. За ним, подумал он, заперто что-то очень важное. Он чуял это так же верно, как ощущал запах бургундского в дыхании Пирла Мак-Каррена и мускусный запах по– роха на коже Габи.– Я найду способ побеседовать с ним,– сказал Майкл.

– При свете дня? – Мак-Каррен поднял на него растрепанные огнен– но-рыжие брови.– Под наблюдением нацистов?

– Да,– ответил Майкл с уверенностью. Он несколько секунд выдер– живал взгляд Мак-Каррена, и шотландец замычал и отвел глаза. Как он будет выполнять свою задачу, Майкл еще не знал, но способ должен быть найден. Он бы не для того прыгал из проклятого аэроплана, рассудил он, чтобы смириться и вернуться назад только поэтому, что положение оказалось невозможным.– Мне нужно удостоверение личности и пропуск на проезд в автомобиле,– сказал он.– Я не хочу, чтобы меня забрали до того, как я попаду в Париж.

– Идите за мной,– Мак-Каррен жестом показал ему на коридор, ве– дущий в другую комнату, где на треноге стоял фотоаппарат и двое чело– век работали за столом, тщательно ретушируя последние штрихи на под– дельных нацистских пропусках и удостоверениях личности.– С вас сдела– ют снимок, и мы изготовим вам удостоверение соответствующей давно– сти,– объяснил Мак-Каррен.– Ребята тут – старые умельцы в таких де– лах. Идите сюда.– Он прошел в следующую комнатушку, где Майкл увидел полки с различной нацистской формой, полевой серой и темно-зеленой, фуражками, касками и обувью. Три женщины сидели за швейными машинка– ми, пришивая пуговицы и знаки различия.– Вы будете офицером по связи, ответственным за эксплуатацию телефонных линий. К тому времени, когда вы будете выходить отсюда, вы будете знать все о линиях немцев и во сне сможете наизусть перечислить свои узлы и их размещение. На их изучение вам дается два дня. За это время немчики должны успокоиться. В Париж вы поедете с водителем. Одним из моих Андре. У нас есть пре– красный блестящий штабной лимузин, спрятанный неподалеку отсюда. Большой босс говорит, что вы знаете немецкий язык, поэтому тронетесь в восемь часов – вот все, что я могу вам сказать.– Он выудил карман– ные часы и открыл крышку.– Значит, у вас есть еще четыре часа, чтобы помыться и немного поспать. Мне кажется, вы в этом нуждаетесь.

Майкл кивнул. Четырех часов сна будет для него достаточно, и ему хотелось смыть с лица маскировочную раскраску и пыль.

– А душ у вас тут есть?

– Не совсем.– Мак-Каррен слегка улыбнулся и глянул на Габи, во– шедшей вслед за ними.– Это место было сооружено римлянами, давно, еще когда Цезарь был большой шишкой. Они любили ванны. Габи, не возьмешь– ся ли ты поухаживать за нашим другом?

– Сюда,– сказала Габи и пошла из комнаты, а Майкл следовал в не– скольких шагах за ней.

– Габи? – Мак-Каррен подождал, пока она остановится и посмотрит на него.– Ты проделала там просто чертовски хорошую работу.

– Мерси,– ответила она без всякого намека на удовольствие от по– хвалы. Ее сапфирно-голубые глаза, изумительные на ее пыльном точеном лице, остановились на Майкле Галатине. Они смотрели на него с холод– ным профессиональным уважением. Уважение одного убийцы другим, поду– мал Майкл. Он был рад тому, что они воюют на одной стороне.– Идите за мной,– сказала она ему, и он пошел по сырому подземному коридору.

– Вот для вас ванна,– сказала ему Габи, и Майкл остановился, разглядывая каменный бассейн футов пятнадцати по диагонали и четырех футов в глубину, заполненный водой, в которой плавали опавшие листья и трава.– Вот вам мыло,– сказала она и бросила ему твердый белый бру– сок с деревянной полки, на которой также висело несколько выглядевших поношенно, но чистых полотенец.– Мы налили эту воду всего лишь пару дней назад.– Она показала ему на большой каменный желоб, выступавший из стены над ванной.– Надеюсь, мытье в воде, в которой уже принимали ванну, не вызывает у вас возражений?

Он улыбнулся как можно элегантнее.– Если только это все, для че– го ею пользовались.

– Нет, для этого у нас есть нечто другое.

– Коммунальные удобства? – сказал Майкл, и вдруг Габи стащила с себя свой заношенный свитер и стала расстегивать блузку. Он смотрел, как она раздевалась, не зная, как это воспринимать, и она посмотрела на него, снимая блузку, из-под которой показался лифчик.– Надеюсь, вы не возражаете,– сказала она и, не прекращая раздеваться, достала за спиной и расцепила лифчик.– Мне тоже нужно вымыться.– Лифчик упал, ее груди полностью обнажились.