– Именно ты должен был солгать ей, поэтому мне нельзя было вмешиваться, болван! – прорычал Митч.

Томми ткнул пальцем ему в грудь:

– Ха! Так я и знал! Ты у нее под каблуком!

– Ничего подобного! – «Для этого нужно сначала заняться сексом!» – мысленно добавил Митч. – Просто я не хочу лгать ей, вот и все. Я понадеялся на тебя, кретин! И если бы ты придумал хоть сколько-нибудь правдоподобную историю, то ничего бы не случилось!

– Какого черта?! Почему я должен был знать, что она разбирается в машинах?

– У нее три брата.

– Вот об этом ты обязательно должен был упомянуть!

Тут Митч снова перехватил взгляд Мадди, смотревшей на него сквозь стекло, и тяжко вздохнул. Да, плохи дела.

Он не должен был рассказывать ей о своем прошлом. Такого не прощают. Мало того, что он запятнал свой образ рыцаря в сверкающих доспехах, так еще и попытался обмануть ее! Вряд ли ему это так просто сойдет с рук.

Мужчины снова переглянулись. Оба следили за женщинами. Митч пытался разгадать выражение лица Мадди, но в конце концов сдался, смирившись перед судьбой.

Десять минут спустя стеклянная дверь открылась, и Митч приготовился к скандалу, который явно назревал. Он не знал, как ему удастся это устроить, но твердо решил, что Мадди не уедет.

Она медленно шла по темно-серому заляпанному маслом полу, и Митч, не в силах вынести молчания, пробормотал:

– Послушай, Мадди, я могу объяснить…

– Ни к чему, – перебила она тусклым голосом.

«Ох, беда…» – подумал он со вздохом.

– Мадди, но я…

В следующее мгновение она бросилась в его объятия. Ошеломленный, Митч прижал ее к груди и вопросительно взглянул на Мэри Бет. Та с ухмылкой проговорила:

– Я объяснила Мадди, что у нее полетела коробка передач и что это стоит две с половиной тысячи, но Томми знает одного парня в Шелби, который может сменить ему коробку передач на карбюратор от «корвета», так что это будет стоить ей всего около четырехсот долларов. Кроме того, мне пришлось сообщить ей, что Томми делает тебе это огромное одолжение, чтобы ты согласился защищать Люка в суде.

Митч нахмурился и снова взглянул на жену Томми. Он ни на что не соглашался, и она прекрасно это знала. Он всего лишь сказал, что «посмотрит» дело Люка. Проклятье! Хитрая малышка умудрилась сделать так, что он теперь не сможет отказаться помогать ее племяннику, иначе будет выглядеть неблагодарной скотиной.

Тут Мадди отстранилась и взглянула на него. Ее зеленые глаза сияли.

– Поверить не могу, что ты сделал это ради меня! Ах, как ужасно, что я причиняю всем столько неприятностей!

– Не такое уж большое одолжение… – соврал Митч. Черт возьми, как же он сможет защищать паренька – с его-то, Митча, репутацией?..

Мадди обняла его за шею и, привстав на носочки, прошептала ему в ухо:

– Не пытайся одурачить меня. Я прекрасно знаю, какое это большое одолжение. И знаешь… Я отдам деньги за ремонт, я…

– Ничего подобного, – проворчал Митч. Мадди крепко прижималась к нему, и он чувствовал, что все сильнее возбуждается. Прошедшей ночью, когда она лежала в его объятиях и мирно спала, он сказал себе, что даст ей время решить, захочет ли она продолжать тот путь, который они начали вместе. Он хотел, чтобы она все решила окончательно, чтобы была в себе уверена. Свободная воля и желание, а не обольщение – вот что должно стать основой их отношений.

Но это проклятое влечение не позволяло устоять перед ней – особенно сейчас, когда она крепко прижималась к нему и ее шелковистые локоны щекотали его щеку…

Он глянул поверх ее головы и наткнулся на полные живейшего любопытства взгляды широко улыбавшихся Томми и Мэри Бет.

– Я заплачу, – прошептала Мадди. Ее губы скользнули по мочке его уха, и Митч едва подавил стон.

– Нет. Не смей платить. – Он провел ладонью по спине.

Она уронила голову ему на плечо, и рыжие волосы рассыпались по его груди. К этому моменту его член настолько отвердел, что Митч едва терпел.

– Митч… – Он почувствовал ее теплое дыхание.

– Да, принцесса…

Мадди откинула голову, и ярко-зеленые глаза снова засияли.

– Спасибо, Митч.

О боже! Он крепко обнял ее, полный решимости быть тем святым, которого она заслуживала. Пусть малышка определится, а он потерпит.

– Не за что, Мадди.

В этот момент Мэри Бет толкнула мужа локтем под ребра, а тот с ухмылкой пробормотал:

– Вот видишь? Он у нее под каблуком.

– Не обращай на него внимания. Он умственно неполноценный, – прошептал Митч Мадди на ухо и тут же за ее спиной показал Томми средний палец.

Томми ухмыльнулся и заявил:

– Добро пожаловать в клуб подкаблучников, приятель.

Заверив Митча, что не заскучает одна – он ушел в бар, – Мадди осталась бродить по дому. Ей требовалось как-то отвлечься, поэтому она ужасно обрадовалась, когда к ней зашла Грейси. А теперь, оставшись одна, она уселась в библиотеке Митча, выглядевшей как театральная декорация, и набрала номер Пенелопы. Пока шли длинные гудки, она осматривала ряды книг на высоких, до потолка, полках. Книги по юриспруденции стояли на нижней, а повыше…

– Это я, – сказала Мадди, как только Пенелопа взяла трубку.

– Давно пора. Я уже начала волноваться.

Мадди взглянула на часы на большом письменном столе.

– Но сейчас только восемь…

Пенелопа фыркнула и проворчала:

– Восемь часов – это очень много, когда телефон звонит каждые полчаса. Все хотят узнать, не звонила ли ты сегодня.

– Прости, я не подумала… – пробормотала Мадди. И ей вдруг представилась мать, стоявшая на кухне и внимательно смотревшая на нее. А отец снова поехал в школу к сестре Маргарет, потому что она, Мадди, на пари включила пожарную сирену в школе.

«Ты никогда не думаешь, Мадди, – говорила мать. – Ты только действуешь, а потом предоставляешь другим убирать за собой все, что натворила».

Разве не это она делала и сейчас? Наверное, ожидала, что Пенелопа «уберет» за ней все последствия ее поступка.

С трудом сглотнув, Мадди откашлялась и пробормотала:

– Я позвоню им, Пен. Сразу же, как поговорю с тобой.

– Я обещала позаботиться об этом и позабочусь, – ответила ее деловитая подруга.

Пенелопа действительно была способна позаботиться обо всем. Именно поэтому Мадди так ее уважала, смотрела на нее снизу вверх. Но если она и сейчас предоставит Пенелопе разделываться с последствиями того, что натворила в Чикаго… Тогда ведь получится, что кто-то по-прежнему управляет ее жизнью, не так ли?