Я с гордо поднятой головой обошла оставшийся хлам, двое прихвостней Лорандиса моментом разгребали кучи, отправляя всё ненужное в портал. Последним они забросили туда кресло. Когда комната засияла чистотой, дверь открылась, и мы смогли выйти.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – услышала я в темноте злой шёпот Лорандиса.

– Точно я? – спросила я с самым невинным видом.

Он пробормотал что-то явно нецензурное и пошёл прочь.

Я возвращалась домой в приподнятом настроении. Кое-кто получил по заслугам, а сегодняшняя уборка меня совсем не утомила.

Медведь сидел в своём углу и даже не поприветствовал меня. Видимо, обиделся всерьёз.

– Эй, – тихо позвала я. – Прости, пожалуйста. Слёзы девственниц не имеют никакого отношения к тёмной магии. Ты был прав, а я нет.

Он молчал, и я поняла, что прощение, похоже, придётся вымаливать долго. Ладно, к этому я была готова.

Ужинать в тишине оказалось странно и непривычно. Я едва ковырнула салат и жаркое, собрала всё и понесла на улицу. Что ж, Рыжик, тебе повезло, сегодня у тебя двойная порция.

Я хотела взяться за артефакт для декана, но передумала: на завтра задали так много учить, а репетитор у меня находился в отпуске по состоянию… нет, не здоровья, а оскорблённой души.

Я бы привычно заснула в обнимку с учебником, но вспомнила о древней студенческой традиции и на всякий случай сунула его под подушку. Вдруг и правда знания каким-нибудь телепатическим образом проникнут в мой мозг?

Только утром я поняла, какая это была ошибка. Малюсенький артефакт или тонкий конспект под подушкой вряд ли помешают спать, а вот сон на толстенной книге – совсем другое дело. У меня затекла шея, а плечи болели так, будто бы я всю ночь не спала, а таскала тяжеленные мешки. Будь она неладна, эта древняя традиция!

По пути в Академию я рассказала Эрмилине, как прошла моя вчерашняя уборка. Та хохотала до слез, а потом, отсмеявшись, выдохнула:

– Ну ты даёшь!

В ее голосе слышалось неприкрытое восхищение.

– Хотя, может и зря, – спустя какое-то время добавила она задумчиво. – Лорандис гад каких поискать, уверена, он найдёт способ отыграться.

Она говорила что-то ещё, да только я её не слышала. Потому что в конце коридора я увидела знакомый силуэт… Сердце подпрыгнуло в груди, перевернулось несколько раз и замерло где-то в районе горла.

Я вдохнула, выдохнула и, наскоро пробормотав Эрмилине, что «мне пора», решительно направилась к магистру Рониуру. В конце концов, он же обещал заниматься со мной. И, судя по событиям минувшей ночи, эти занятия мне необходимы. Вот и пусть держит обещание.

– Добрый день, магистр Рониур, – заговорила я как можно более непринуждённо, хотя это было трудно: внутри все тряслось, а сердце как застряло в горле, так там и трепыхалось, мешая дышать. – Скажите, пожалуйста, что с нашими занятиями? Когда следующее?

Он не мигая смотрел на меня. Но взгляд был странным, отсутствующим. Потом нахмурился, словно вообще с трудом припоминал, кто я такая и чего от него хочу. Я растерянно молчала.

– Леди Юлия, – наконец холодно произнес он. – С занятиями пока придётся повременить.

И, ни сказав больше ни слова, не объяснив, в чём дело, отвернулся и двинулся дальше по коридору.

Всю следующую пару я не могла сосредоточиться на учёбе. Мысли то и дело возвращались к магистру Рониуру, к его отсутствующему взгляду и к тому непривычному холоду, с которым он сегодня со мной разговаривал. Почему он смотрел на меня как на пустое место? Что я сделала не так? Чем заслужила эту резкую отповедь? Наверное, он просто… разочаровался во мне после того обморока. И больше не хочет тратить свое время на занятия с бесперспективной студенткой, которая к тому же не с его факультета. В груди жгло, горло сводило спазмом, перед глазами расплывались строчки конспекта.

Когда прозвенел звонок, я прямой наводкой направилась в столовую. Нужно было срочно съесть что-то сладкое: верное лекарство от душевных ран.

Но едва я вошла в столовую, как аппетит отбило напрочь. Эрмилина стояла у окна и горько рыдала.

– Что случилось?

В первый раз я видела ее плачущей. Мне казалось, жизненные невзгоды закалили её настолько, что она привыкла встречать их, не проронив ни слезинки. А сейчас – целый водопад.

– Майк… – только и смогла выговорить Эрмилина, её душили рыдания.

– Что он натворил? Он тебя обидел?

– Он… Он сбежал.

– Сбежал… к кому-то другому? – предположила я.

– Нет. Сбежал из Академии. Записку оставил. И всё.

Я опешила. Мы не так уж долго общались с Майком, но мне показалось, что он очень заинтересован в учёбе. С чего бы ему сбегать? И Эрмилина. Насмешливый невозмутимый Майк краснел и мямлил, когда говорил со мной о ней возле нашего домика. Все признаки острой влюблённости были налицо. Последнее, чего от него можно было ожидать – это побега.

– …а у меня завтра день рождения. Он обещал сюрприз. Отличный сюрприз вышел, – прошелестела Эрмилина, словно обессилев, и тихо, почти беззвучно заплакала.

А я уже понимала, как же глубоко она ошибается. Не мог Майк так поступить. Он… хороший. Не знаю, с чего я это взяла, но была уверена на все сто процентов. А это значит только одно: произошло что-то плохое, очень плохое.

Я не стала говорить об этом Эрмилине. Сейчас она на него злится, обижена. Но это ничто по сравнению с тем, что с ней станет, когда она поймёт, что он в опасности, а возможно, даже уже…

Нет. Даже думать о таком не стану. Лучше буду считать, что он жив и ему ещё как-то можно помочь. Только вот как?

Следующая пара прошла как в тумане.

Я думала, прикидывала, что я могу сделать, и по всему выходило – ничего. По той простой причине, что я ни черта не знаю об этом мире.

Но какая-то мысль вертелась на задворках сознания. Я все пыталась ухватить ее за хвост, но она ускользала. И вдруг меня осенило. Записка! И побег. Что-то такое я уже слышала.

Ну конечно! От Эрмилины.

Её прошлая «хозяйка» – жуткая стерва и худший человек на свете – тоже исчезла, оставив записку. Так, может, и тот побег был не совсем добровольным?

Все это срочно нужно было с кем-то обсудить. С кем-то, кто не поднимет меня на смех и выслушает.

Когда прозвенел звонок, я долго бродила по коридорам, в надежде снова встретить магистра Рониура. Теперь я понимала, почему он говорил со мной так отстранённо: ему действительно было не до меня. Студент пропал – это же катастрофа.

Удача была не на моей стороне. У меня так и не получилось столкнуться с магистром, но сдаваться я не собиралась, а направилась прямиком в преподавательскую башню, куда вход студентам был заказан.