Упадёшь — разобьёшься. Насмерть. Навсегда.

Ане собралась и прыгнула, отталкивая последнюю опору. Казалось, достигнуть вершины просто, сумасшедший прыжок на пределе сил должен был покрыть не большое пока расстояние. Но прыжок растянулся в бесконечность. Она падала, падала и падала, и никак не могла упасть на парящую внизу площадку, будто что-то отталкивало её, уносило прочь быстрее, чем, согласно закону гравитации, притягивало. И когда вокруг засияли колкие звёзды безвоздушного пространства, Ане проснулась с криком и бешено колотящимся сердцем.

Вот ведь сон… привидится же такое!

Ане встала. Вздрогнула: за окном неприятно алел закат, подсвечивая багрянцем ледяные вершины хребта Харитонова. Закрыла окно, но от алых отсветов некуда было деваться. Замерла у двери: а вдруг заперто… Лучше, наверное, оставаться в неведении, чем точно узнать, что тебя посадили под замок. Нет, не лучше. Ане решительно шагнула вперёд.

Дверь открылась.

В пустом квадратном холле обнаружилась могучая Марина Севина. Она рассеянно играла сама с собой в шахматы, при появлении Ане подняла голову.

— Идите сюда, — обрадовано позвала она. — Сразимся…

— Вы меня сторожите теперь? — спросила Ане, присаживаясь напротив.

— Нет, вы что, — ответила Севина. — Я — командир десантной роты, к службе исполнения никакого отношения не имею. Жду, когда Мерси разрешит навестить Рину…

Капитана Дёмину, мысленно перевела Ане укороченное имя в полное.

— Вы с ней друзья? — спросила Ане.

— Я, — сказала Севина, могучей дланью расставляя фигурки, — помню её ещё сопливым лейтенантиком. Она помогла мне выпутаться из одной очень некрасивой истории, финалом которой вполне могло быть увольнение в запас. Вы операцию делали, доктор?

— Я, — ответила Ане. — Но я к ней больше не заходила…

— Как вы думаете…

— Не знаю, — честно призналась Ане. — У нас такие пациенты… не всегда выживали. Но у нас и целителей нет. А потом, господин Типаэск…

— Полковник Типаэск, — поправила Севина.

— Да. Он сказал, что она встанет на четвёртые сутки. То есть, она в сознании и он с нею уже разговаривал, телепатически разговаривал, в смысле…

— Вы меня утешили, — серьёзно выговорила Севина и кивнула на доску: — Ваш ход…

Ане почесала в затылке. Вспомнила вдруг, что хотела показать капитану Северный гамбит. Как давно это было! В начале осени, вечность назад. Ну, попробуем. Посмотрим, что получится.

Получилось фиаско. Кто бы сомневался!

— У вас нет практики, — объявила Севина. — Способности есть, а опыта мало. Играйте чаще, будет получаться лучше.

Ане молча кивнула. Не рассказывать же, что ей в ближайшее время будет не до шахмат…

— Ещё партию? — предложила Севина.

— Давайте, — вздохнула Ане.

Время эти поединки поедали с завидным успехом. А главное, можно было отвлечься, не думать, не перебирать в душе пережитую в последние дни горечь…

Пятую партию прервали на самом интересном месте: Ане уверено повела и уже заранее настроилась если не на победу, то хотя бы на ничью. Но появились доктор Хименес и вчерашний принц. Хименес увела Севину, а полковник Типаэск бесцеременно уселся на её место.

— Шахматы, — весело прочирикал он, потирая узкие ладошки. — Доиграем, Анна Жановна?

— Нет, — отказалась она.

— Почему?

От внимательного взгляда его аквамариновых глаз хотелось бежать с воплями. И не возвращаться.

— У вас первый ранг, — объяснила Ане. — Βы будете жульничать: советоваться с любителями и чемпионами игры телепатически. А обставить всю вашу инфосферу я не смогу.

— Разумно, — согласился Типаэск.

— Βы ведь не о шахматах хотите со мной поговорить, господин полковник, — сказала Ане.

Он быстро потёр кончиками пальцев переносицу, будто у него болела голова. Вообще, вид у принца изрядно помялся со вчерашнего вечера. Волосы потускнели, дурацкий плащик висел кричащими о гладильной машине складками. Он, наверное, не спал уже несколько суток подряд. В душе шевельнулась жалость. Что такое хронический недосып, Ане прекрасно себе представляла.

— У меня к вам есть дело, Анна Жановна, — сказал Типаэск наконец. — Βы, разумеется, можете отказаться. Но если согласитесь, то оно будет зачтено при окончательном утверждении вердикта как «добровольная помощь следствию в экстремальных условиях».

— Вы больше не подозреваете меня в соучастии? — горько спросила Ане.

Он пожал плечами, качнул головой. Искусственный свет потолочных панелей зажёг в золоте его волос радужные блики.

— Было бы странно подозревать, после вашего активного содействия. Βы вообще большого личного мужества человек, с вами приятно вести дело.

— Спасибо, — иронично сказала Ане, — на добром слове, господин полковник. Но мне уже всё равно, что со мной будет, — она подалась вперёд и заговорила лихорадочно: — Я хочу, что бы вы нашли тех, кто убил папу! Кто втянул его во всё это, а потом убил. Я там была, я видела! Он умер потому, что в его сознании была какая-то ментальная программа, не знаю, как она называется…

— Шат-ап психокод, — тихо подсказал Типаэск.

— Неважно! — она нашла в себе силы не отводить взгляда от его нечеловечески прекрасных глаз. — Найдите этих ублюдков, полковник! И с меня хватит.

— Я не могу обещать, — сказал Типаэск. — Β нашем деле гарантий нет по определению. Но я сделаю всё, что могу. И что не могу, — сделаю тоже.

Ане кивнула.

— Что от меня требуется?

— Βам необходимо завтра посетить вашу квартиру в Барсучанске, — объяснил он. — Вроде как вы что-то забыли, и вернулись забрать… Кстати, реально можете забрать любую вещь, какую сможете удержать в руках.

— Но она уже не моя, ведь я уволена. И вещей там быть уже не должно никаких, папа… — она сглотнула, — папа распорядился насчёт машины и переезда… Там наверняка уже живут другие люди!

Типаэск поднял ладонь, и Ане замолчала.

— На квартиру наложен арест, — пояснил он. — А переездом, простите, никто не занимался. Насколько мы сумели разобрать, Ламель-старший намеревался добиваться вашего восстановления в прежней должности, попутно отомстив доктору Баранникову за ваши слёзы. Но что-то пошло не так. Итог вам известен.

Папа, папа… Даже слов не находилось, только боль, колючая, резкая, перехватывавшая дыхание. Ане дёрнула ворот, удавкой впившийся в горло. Зачем? Почему? Ответов не было.

— Он любил вас, — сочувственно сказал Типаэск.

Ане кивнула. Да, любил. Как умел. И чем всё окончилось…

— Когда мне ехать? — спросила она. — Сейчас?