– Раньше у меня это получалось лучше, – ответил Ример.

Это правда. Он потратил много лет, чтобы разрушить то, о чем никогда не говорилось. Но потом он стал точно таким же, как они. Таким же молчаливым. До самого падения Всевидящего. До тех пор, пока не встретился с Эйриком из Равнхова. И с Хиркой.

– У нас есть книги, в которых рассказывается о трупорожденных, но правда в том, что мы знаем очень мало, Ример-отче.

– Как мы можем не знать? Где-то там бродят существа, которых никто не понимает! И это несмотря на то, что мы точно знали достаточно как о них, так и о каменных вратах, потому что тысячу лет назад одержали над ними победу. Тогда мы знали все, что нужно. Как мы можем не знать сейчас?

Ример не мог скрыть досады. Отсутствие знания было непростительным. Как ему поддерживать в имлингах жизнь, если никому не известно, с чем они имеют дело?

– Знание о набирнах существовало, отче. И о кругах воронов. Конечно, оно существовало, но ничто не смогло пережить скинрок.

– Скинрок? – Ример слышал раньше это слово, но не помнил, что оно обозначает.

– Смерть знания. Конец всей мудрости. Каменные круги были снесены, все до одного. А книги сожгли. Нет ни одного пастыря, кто не знал бы этой истории. Говорят, сожгли столько же книг, сколько ты видишь здесь. Правда, в те времена это, конечно, были в основном свитки.

– И их никто не остановил? – Пастырь не ответил. Ример понял, насколько глупы его слова, как только их произнес. Конечно нет. Страх есть страх. Ему ли не знать. Так что же делать? Жить, зная, что у него есть враг сильнее и быстрее любого имлинга? Который превращает кровь в венах в песок? Которого так же тяжело убить, как и тень? Как Колкаггу?

Она права, та танцовщица. Она взглянула на его книги и прямо сказала:

– Того, что ты хочешь узнать, не найдешь ни в одной книге.

Она какая-то странная. По ней нельзя сказать, что она относится к имлингам, которые ходят в библиотеку, но она не просто хотела безнаказанно пофлиртовать с ним. Она хотела что-то ему рассказать. Ример остановился и посмотрел на пастыря.

– Прости меня, Сетри, но, мне кажется, я знаю, где искать. Я только что понял, что знание существует во многих видах.

– Это я мог бы поведать тебе уже давным-давно, – ответил Сетри. Он не казался обиженным.

Ример поблагодарил его за помощь и покинул библиотеку. Он шел быстро, как мог, не переходя на бег. Надо встретиться с танцовщицей, а это гораздо заманчивее, чем встретиться с Советом.

В порту было пусто. Нормальные люди спят в это время суток. Хирка не спала. Она свернулась калачиком на заднем сиденье машины, но не хотела закрывать глаза. Стефан остановился прямо рядом с причалом. Он барабанил пальцами по рулю, ерзал по сиденью и снова барабанил.

– Куда мы поедем? – спросила она.

– В те места, названий которых ты не слышала, – ответил Стефан и пригнулся, чтобы еще раз выглянуть наружу. – Сколько времени его нет? Он давно ушел, так ведь? Он должен оставаться здесь, пока не прибудет Нильс, это мое последнее слово.

– Он идет. Ему просто надо было что-нибудь съесть, – ответила Хирка.

Стефан медлил – он не хотел упускать Наиэля из вида. Дело не в том, что он не смог его остановить. Всевидящий был выше и сильнее, уж не говоря о том, что он – трупорожденный. Но они все понимали, что нужны друг другу. У них был общий враг. Однако равновесие власти казалось очень хрупким.

– Съесть что? У него на теле ни грамма жира! Он на чем-то сидит, это точно. К сэндвичам он даже не притронулся, а чипсы не понюхал, так чем же, черт возьми, питается вот это? Сырым мясом? – Стефан рассмеялся, но у Хирки не создалось впечатления, что ему весело. Хирка не стала напоминать, что она тоже давно не ела. Вещи из пакетов пахли потом, а на вкус были похожи или на яд, или на пыль. Она не могла заставить себя глотать их.

На краю причала снег растаял. Когда они приехали, там уже было пришвартовано два корабля. На черном море где-то вдали виднелась белая пена. Она действительно мало знала об этом мире, но некоторые вещи не менялись, в каком бы мире ты ни оказался.

– В такую погоду я бы в море не вышла, – пробормотала она.

Стефан не ответил. Он нажал на одну из кнопок, и раздалась тихая музыка. Он нажал еще раз, и музыка изменилась. Как будто за кнопками кто-то сидел и играл именно то, о чем он думал. Стефан нажал еще несколько раз. Звуки обрывались и заменялись другими. Еще одно нажатие, и вновь наступила тишина.

Хирка всегда удивлялась, что на людей это совсем не производит впечатления. Как же они равнодушны к невероятному.

– Нильс уже должен быть здесь, – сказал Стефан. Прежде всего самому себе, как ей показалось. – Я сказал, что дело срочное. Очень срочное.

– Никогда так не говори, – сказала она и сжалась еще больше. Он обернулся и посмотрел на нее. Его кожаная куртка скрипнула. Это напомнило ей о Римере.

– Чего я не должен говорить?

– Никогда не говори, что ты… Как это называется? Что тебе действительно нужна помощь?

– В отчаянном положении?

– Да. Никогда не говори, что ты в отчаянии. Тогда никто тебе не поможет.

– И что же надо говорить, когда ты в отчаянии?

– Есть разные варианты. Я бы сказала, что у меня есть кое-что, нужное им.

– Да, так я и сказал, – Стефан отвернулся от нее, но поймал ее взгляд в зеркале. – Сколько тебе лет? – спросил он. Она собиралась ответить, что ей пятнадцать, но потом она вспомнила, как много времени минуло с тех пор.

– Шестнадцать зим.

– А сколько лет?

Он пытается шутить. Она понимала его, несмотря на то, что плохо владела языком. Они из двух разных миров, но это оба понимали. Это произвело удивительно сильное впечатление на Хирку. Она улыбнулась и сглотнула, чтобы не расплакаться. Он улыбнулся ей в ответ.

– И сколько времени ты пробыла здесь?

– Скоро будет полгода. Я ведь не считала…

– Да, ты хоть что-то усвоила, а некоторым для этого требуется целая жизнь.

Он опустил голову на руль и спросил, о чем говорил Наиэль. Хирка рассказала. Стефан ни словом не обмолвился о ее срыве. Словно его и не было. Хирка была благодарна Стефану, очень вежливо с его стороны.

Она нарисовала пальцем круг на запотевшем стекле. Что нужно для того, чтобы прорваться сквозь каменный круг? Что Грааль сделал с ней? Одна мысль не давала ей покоя. Урд кое-что сказал. Она не могла вспомнить, что именно, но после его слов у нее возникло ощущение, что у нее в руках находится нечто опасное. Шкатулка с неизвестным ядом. А вот что находится в шкатулке, никто не увидит. И уж точно не Наиэль.