также сопротивлялась, брыкалась, но это не помешало мне наконец-то добраться до биения. Добравшись до него, я схватил его своей рукой, после чего она распалось на пепел, оставив после себя лишь опавшую железку.

Выкинув эту жестянку, я развернулся посмотреть на большую и заметил, что она также распалась на обычные жестянки, хоть и наполненные этой проклятой энергией.

Посмотрев в другую сторону, я почувствовал ещё пять биений и хотел было уже броситься к ним, но внезапно, я почувствовал, как что-то, как будто тянет меня назад, после чего я очнулся задыхающимся на груде пепла.

Отдышавшись, я осмотрелся вокруг, и увидел, как моя команда разбегается о орущего что-то Дейдары. Внезапно, Хонсо схватил меня и Доро и побежал в противоположную от раздувшегося Дейдары сторону. Пейзажи проносились перед моими глазами смазанными картинками, но вдруг раздался взрыв сокрушительной силы, и я разом всё осознал.

Этот взрыв вызвал землетрясение невиданной мной ранее силы, после чего ударная волна подхватила Хонсо и нас вместе с ним, откинув на километр-полтора, одновременно с этим огромная температура подарила нам множество ужасных ожогов.

Мои барабанные перепонки лопнули ещё во время взрыва, а после того, как взрывная волна отнесла нас на большое расстояние, я вмазался в землю на всей скорости. В тот момент почувствовал, как большинство костей в моём теле сломались, после чего я упал в обморок.

Глава 24

Открыв глаза, я почувствовал своё тело, а вместе с этим и боль, поступающую от каждой его частички.

Особенно болела голова, но попытавшись осмотреться, я почувствовал на ней чью-то руку, после чего услышал голос Казе.

‒Не двигайся, иначе сделаешь только хуже, а у меня не так много времени, чтобы тратить его на тебя. Там ещё Доро и Хонсо валяются и их состояние не намного лучше, чем у тебя.

Услышав её, я прекратил свои попытки осмотреться, и, закрыв глаза, расслабил тело, давая ей делать свою работу. И да, видимо она была ирьёнином, поэтому смогла так быстро оправиться от ранения, полученного в сражении с Дейдарой и Сасори.

Кстати о сражении. Это был полный провал. Силы и способности этой двойки в корне отличались от того, что я представлял себе.

Отличались не столько по техникам, но по силе.

Они были намного сильнее чем я предполагал. Те же марионетки Сасори были созданы из какого-то ублюдского металла, который плохо поддавался разложению, что уж говорить о Дейдаре с его особой глиной.

Я давно понял, что на канон в этом мире нельзя полагаться ни в коем случае, но это слишком. Марионетки были больше похожи на роботов, управляемых не нитями чакры, а специальными печатями, спрятанными внутри корпуса.

Не знаю где Сасори нашёл подобные технологии и печати, но именно они являлись основной проблемой сражения.

Да, глина Дейдары было очень мощной, но если бы я быстро разобрался с Сасори и его куклами, то я мог бы легко разлагать её до взрыва, или хотя бы основную её массу, и сражение стало бы в несколько раз проще.

В общем, сейчас я задумался о нашем задании и пришёл к выводу, что мы его не выполним. Если Сасори и Дейдара, одна из самых слабых команд Акацуки почти что уничтожила нас, то на других даже залупаться не стоит.

Обдумав этот момент, я представил на что способны монстры по типу Пейна или Мадары, если даже эти парни настолько сильны и впервые за долгое время вздрогнул.

Не телом, а разумом.

‒«Стоп.»

Это короткое проявление страха выдернуло меня из моих размышлений о силе противника. Быстро заглянув внутрь себя, я понял, что нахожусь почти что у самой поверхности этой бездны, что странно, ведь обычно я находился где-то там, на глубине.

Вдруг, я вспомнил эпизод сражения, где я экстренно погрузился намного глубже чем обычно. Воспоминания были размытые, будто сон, но я всё ещё помнил ту ярость и пустоту внутри и то, как разрывал на куски проклятых марионеток Сасори, которых в обычном состоянии я еле мог поцарапать.

Внезапно, мне в голову пришла мысль, которую я даже не успел осознать, как она уже растворилась среди вороха других, но почему-то, проявившиеся на некоторое время эмоции всколыхнулись с небывалой силой.

‒«Такова цена за шанц»

Покачав головой, я выбросил это тягучее чувство из головы и огляделся, заметив, что струн, которые обычно обвивают моё сознание, стало критически мало.

Три. Остались лишь те три самые яркие струны, которые крепче всего обвивали моё сознание.

Не знаю почему, но сейчас, когда я нахожусь у самой поверхности, этот факт вызывает у меня страх и нежелание, хотя раньше такого никогда не было.

Некоторое время успокаивая свои разбушевавшиеся, уже непривычные эмоции, я глубоко вздохнул и, сопротивляясь, казалось будто, инстинктивному нежеланию, начал обратное погружение в глубины бездны.

С каждым условным метром, нежелание, как и остальные эмоции, всё больше приглушалось, пока на определённом уровне вообще не исчезло, оставив лишь знакомую и, несколько, знакомую пустоту в душе.

Внезапно раздался крик Казе, и я резко открыл свои пустые глаза. Через них, я увидел, что Казе успела отпрыгнуть от меня на десяток метров и достать свой огромный боевой веер.

Взглянув на неё, я посмотрел на себя и сразу понял в чём дело.

Моё тело, следуя каким-то своим инстинктам, начало превращать свои раненные участки в дым, после чего медленно восстанавливать их в здоровом виде.

Картина не из приятных: вены и мелкие капилляры полностью почернели, а из всех отверстий в теле, и естественных, и нет, выходила чёрная дымка. Даже мои глаза сейчас представляли из себя шары, состоящие из чернильно-чёрного дыма.

Снова посмотрев на испуганную Казе, и на быстро появившегося Араши, с осторожностью смотревшего на меня, я сказал.

‒Всё в порядке, я себя контролирую.

Поняв, что я всё ещё в сознании и не бросаюсь на них, мои сокомандники немного успокоились, но всё же не до конца, ведь хоть голос и звучал более-менее похожим на мой обычный, но в нём так же присутствовали рычащие нотки, видимо из-за того, что связки в данный момент тоже восстанавливаются.

‒Что с тобой происходит?

Спросил Араши, медленно приближаясь ко мне. Казе шла за ним.

‒Я восстанавливаюсь.

Услышав мой ответ, Араши нахмурилась, а Казе в удивлении приподняла бровь.

‒В каком смысле?

Спросила она, видимо, с исследовательской точки зрения.

‒«Да уж, если посмотреть ей в глаза, то легко можно разглядеть желание препарировать меня прямо здесь, жаль только у неё ничего не