О гибели дочери ему сообщил сам мэр во время общего завтрака. Пока это было лишь соображением, но не фактом. Просто сосед нашел возле его дачи труп женщины с изуродованным лицом и по некоторым приметам предположил, будто жертвой стала Светлана Бартеньева. Возможно ли такое? Визгунов тут же помчался на место происшествия.

Полковник знал, кого на самом деле нашли в овраге, но нервничал так, словно ему и вправду предстояло увидеть труп дочери. Ведь если бы не оперативность Балабанова, то так и случилось бы. Теперь Пичугину надо самому убедиться в результатах своей затеи. В трехстах метрах от особняка мэра стоит неприметная машина. А в ней – мощное оборудование, позволяющее прослушивать и записывать все разговоры в кабинете мэра. Майор Балабанов сидел на точке безвылазно. Сейчас его замещал надежный человек. Благодаря оперативности майора им удалось спасти жизнь Светланы. Но это еще не конец, а лишь начало незримого противостояния.

Визгунов прибыл на место, когда эксперты уже закончили работу. Его встретил майор Балабанов, возглавивший оперативно-следственную группу.

– Найдены следы машины. Но есть и другие сюрпризы, товарищ полковник. В двух метрах от калитки криминалисты обнаружили на траве кровь. Два пятна. Это кровь разных людей, как мы выяснили. И она не совпадает с результатами анализов крови погибшей и ее мужа. Из этого следует вывод, что в ночной потасовке участвовало как минимум четыре человека. Может быть, больше, если тех двоих у калитки убили. Кто-то сумел вывезти их трупы. На основании этих данных вам следует разработать версию предполагаемых событий. Раненого мужа Светланы подобрал на главной улице брат вдовы подполковника Сухомлинского, Евгений Андрианов, и отвез в больницу. Следователь Зубко уже туда поехал. С вами встречаться не захотел.

Подошел медэксперт Крылов:

– Извините, Андрей Борисович, но вам нужно осмотреть тело. Без вас мы его не трогали, а нам пора отправлять труп в морг.

– Да, Савелий Аркадьевич, я готов. Даже вам не дали отдохнуть в праздники?

– Меня сюда вызвал мой начальник, профессор Белоцерковский. Тело обнаружила его жена. Случай очень сложный, и он решил, будто я Господь Бог и, кроме меня, в деле никто не разберется.

– Я с ним согласен. Более опытного врача в Институте судебной медицины нет.

Визгунов направился к оврагу. Увидев изуродованный труп, он заплакал. Лицо оставалось спокойным, только левое веко дергалось, а по щекам текли слезы. Этого мужественного человека еще никто не видел плачущим. Только сейчас, в свете дня, полковник разглядел девушку: она действительно походила на его дочь. Он лишь на мгновение представил, что перед ним лежит Светлана, и слезы сами полились ручьем. К тому же сообразительный Балабанов взял из дома халат дочери и переодел убитую, а потом набрался храбрости и исполосовал ее охотничьим ножом. Увидев результаты своей работы днем, он, вероятно, сам поразился собственной жестокости.

– Это моя дочь, – тихо прохрипел Визгунов.

Крылов тут же подал сигнал санитарам, те вынули тело из воды, переложили на носилки и накрыли простыней.

– Увозите, – коротко приказал медэксперт.

– Когда это случилось? – спросил Визгунов, не трогаясь с места. Он никак не мог отвести взгляд от журчащего ручья.

– Тело переохлаждено. Точно определить невозможно. Но не менее десяти часов назад, – ответил Крылов.

– Чем ее резали?

– Похоже на бритву. Предмет был очень острым. Если учесть три проникающих ранения в грудь и живот, то, скорее всего, это нож. Бритвой человека не заколешь. После вскрытия составлю точный отчет.

– На все про все даю вам сутки. Светлану должны похоронить на третий день согласно христианским обычаям. Она была верующей.

– Конечно, Андрей Борисович. Но лицо мы не восстановим. Тут нужны опытные косметологи, и времени много понадобится.

– Понимаю. Гроб открывать не будем. Люди должны запомнить ее живой и красивой, – тихо произнес Визгунов.

– Сделаем все, что сможем. Вам лучше поехать домой. Вот, возьмите. Это поможет, – Крылов сунул в руку полковника пузырек с какими-то таблетками. – Майор вас отвезет. Здесь мы все закончили. За руль вам садиться нельзя. Соболезную, и простите меня.

Крылов побежал догонять санитаров.

– Где твоя машина, Тимур?

– У дома, но со стороны улицы. Как только появятся результаты, оператор позвонит и курьер привезет пленку с записью.

– Результаты будут. Зайдем на дачу. У меня в заначке коньяк есть. Надо глотку промочить.

Сыщики поднялись из оврага наверх. На площадке перед домом не осталось ни одного оперативника, и дачники разошлись по домам. Они прошли в дом. Визгунов достал коньяк, и друзья расположились за журнальным столиком у окна. Выпили по полстакана, и полковник спросил:

– Ну, где еще мы наследили?

– Дело будет вести следователь Зубко из областной прокуратуры. Знаешь такого?

– Слышал, но по работе не сталкивался.

– А я сталкивался, – с огорчением сказал Балабанов. – С виду тихий, невзрачный, с красным носом, вылитый алкаш. Но в деле равных ему нет. Стопроцентная раскрываемость. Выводами своими ни с кем не делится. Все в себе держит, пока не проверит каждую мелочь. Если высказывается, то его слова можно приравнивать к фактам. Скрупулезен и готов ответить за каждое слово. Так вот. Он кинологов с собаками вызывал. Светланины следы найдены за сараем и на тропинке. За калиткой видимых следов не нашли, за исключением автомобильных. После теплого дождливого апреля трава слишком высокая выросла. Твои следы тоже есть. Но их не с чем сравнить. Собакам твою обувь нюхать не давали. Следы Сергея и его кровь обнаружены везде. Кровь киллеров тоже сравнить не с чем. Я их глубоко закопал, тут и собаки не помогут. Машину отогнал в район «Кишки» и загнал во двор. Ее надо найти быстро, не то на запчасти разберут. «Мерседесы» в тех местах редкость.

– А что, в городе других мест мало? – спросил Визгунов, разливая коньяк.

– Забрав машину с вокзала, я заехал в лесок и закопал трупы. А в багажнике, помимо лопаты и двух жмуриков, лежал чемоданчик. Стальной, возможно, титановый, и очень дорогой. Два номерных замка. Запертый. Полагаю, там деньги. Он, разумеется, перекочевал в мою машину. Сегодня утром я обнаружил на чемодане множество отпечатков. Если там есть пальчики Пичугина, то чемоданчик придется найти. Это очень важная улика. Может быть, не сам мэр расплачивался с киллерами, но деньги в чемодан клал он, а значит, и следы отставил.

– Наборные замки, говоришь?

– Да. По шесть колесиков на каждом. Взломать такой ларчик не получится. Нужны коды.

– С кодами проблем не будет. У мэра память хреновая, но он хорошо помнит все даты. В кабинете его особняка, где я часто бываю и где устанавливал жучки, стоит сейф с наборным замком. Как-то, открывая его, он сказал мне: «Телефонные номера никогда не запоминаю. У меня избирательная память. Зато помню все свои банковские счета и важные события в жизни. Код сейфового замка состоит из даты рождения покойной жены. День, месяц, год. Это уж я не забуду». Коды замков на чемоданчике тоже должны состоять из каких-то дат. Если только он имеет отношение к мэру. Можно, конечно, подложить его обратно в машину, но он тут же исчезнет, и мы лишимся улики. Не забывай о том, что начальник управления генерал Янкелевич служит Пичугину верой и правдой, как домашний пес. Все важные открытия должен делать следователь Зубко. Единственная организация, на которую не распространяется влияние мэра, это городская и уж тем более областная прокуратура. Суд стоит в стороне. Пичугин никогда не приглашает на вечеринки судей. Он подчеркнуто сторонится их, демонстрируя всем, что не оказывает никакого влияния на карательные меры. Наш мэр – тонкий дипломат и очень расчетливый человек. Поэтому мы с тобой за целый год не стронулись с места. А ведь в этом заключается главный смысл нашей работы.