– Ну ладно, детки. Давайте сооружать лагерь.

Они высадились на совершенно открытом берегу между руинами города и уходящей в глубь материка равниной, и теперь вечерний бриз гнал пыль и мелкие камешки по их ничем не защищенной стоянке.

Джейк нашел неглубокую впадину, прикрытую сбоку руинами, и они перегнали машины туда и поставили, окружив ими лагерь.

Развалины старых домов были забиты горами нанесенного ветром песка и густо заросли верблюжьей колючкой, перекрывавшей узкие улицы. Пока Джейк и Грегориус проверяли заправку машин и уровень масла в моторах, а Гарет оборудовал место для костра под защитой каменной стены, Вики отошла в сторонку, изучая в сумерках окружающие руины.

Далеко она не ушла. От разрушенных домов исходило хорошо ощутимое чувство опасности и человеческих страданий, хотя их разрушили и сожгли более века назад. От этого у нее по коже поползли мурашки, но она продолжала осторожно продвигаться вперед по узкому переулку, который наконец вывел ее на открытую площадь.

Инстинкт подсказал ей, что это была торговая площадь невольничьего города, и она представила себе длинные ряды закованных в цепи людей. Вокруг до сих пор сохранялось нечто вроде ауры, оставленной их страданиями. Она подумала, как выразить это словами и запечатлеть на бумаге, чтобы заставить читателя прочувствовать, что ничего здесь так и не изменилось. Теперь вот опять всепоглощающая жадность одной нации заставляла ее нападать на другую, стремясь заковать ту в цепи рабства; теперь снова сотни тысяч человеческих существ будут вынуждены на собственном горьком опыте познать такие же страдания, какие когда-то испытывали в этом городе несчастные рабы. Да, она непременно должна об этом написать, решила Вики, она просто обязана выразить то чувство негодования и отчаяния, которое ощущала сейчас, и донести его до цивилизованных народов мира.

Ее отвлек какой-то едва слышный скребущий звук. Она посмотрела вниз и тут же с содроганием отскочила назад, разглядев скорпиона: пурпурного цвета, с палец длиной, с клешнями, как у лобстера, и высоко задранным изогнутым хвостом, увенчанным ядовитым шипом, он крался по направлению к ее ботинку. Она развернулась и поспешно бросилась назад по переулку.

Холодный ужас не покидал ее, поэтому она с огромным облегчением вернулась к яркому костру из пылающих шипастых веток, который уже горел под полуразрушенной стеной. Гарет поднял на нее взгляд, а она присела на корточки рядом с ним и протянула руки к огню.

– А я уж собирался идти вас разыскивать. В одиночку здесь лучше не разгуливать.

– Я и сама могу о себе позаботиться, – быстро ответила она; упрямые нотки в ее голосе уже были ему хорошо знакомы.

– Вполне с этим согласен. – Он миролюбиво улыбнулся. – Даже, черт побери, очень неплохо можете, как мне иногда кажется. – И он достал что-то из кармана. – Я тут кое-что обнаружил в песке, когда расчищал место для костра. – Он протянул ей сломанный полукруглый кусок металла, отдававший желтоватым блеском в свете костра. Он имел форму браслета в виде змеи, с кованой змеиной головкой и свившимся в кольцо телом.

Раздражение Вики немедленно магическим образом испарилось.

– Ой, какая прелесть! – Она взяла браслет обеими руками. – Очень красивый! Это золото?

– Подозреваю, что именно оно.

Она надела украшение себе на запястье и стала восхищенно рассматривать, поворачивая так и эдак и подставляя падавшему от костра свету.

«Ни одна женщина никогда не откажется от подарка», – удовлетворенно подумал Гарет, изучая ее лицо в пляшущих отсветах костра.

– Он принадлежал принцессе, известной своей красотой и состраданием к отвергнутым женихам, – смеясь сообщил Гарет. – Вот я и подумал, что он как раз подойдет вам.

– Ох! – воскликнула она. – Мне! – Она импульсивно наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в щеку, и изумленно замерла, когда он быстро повернул голову и их губы встретились. В первый момент она попыталась оторваться, но потом решила, что не стоит. В конце концов, браслет и впрямь был просто великолепный.

Джейк и Грегориус между тем изучали крупномасштабную карту местности, развернутую на капоте «Свиньи Присциллы» и освещаемую лампой-молнией. Грегориус пытался проследить маршрут, по которому им предстояло двигаться до русла реки Аваш, и жаловался на множество неточностей и пропусков на этой карте.

– Если будем полагаться на нее, непременно угодим в беду, Джейк, – приговаривал он.

Джейк вдруг оторвался от карты и в тридцати шагах от себя увидел две фигуры, слившиеся воедино и замершие в этом положении. И почувствовал, как участился у него пульс, а к шее прилила кровь, отчего ему сделалось жарко.

– Давайте-ка кофе пить, – проворчал он.

– Да погодите же минутку, – протестующим тоном произнес Грегориус. – Я же должен показать, где мы будем проходить через песчаную пустыню. – И он ткнул пальцем в карту, прослеживая маршрут и не сознавая, что разговаривает сам с собой. Джейк уже покинул его, намереваясь прервать действие, разворачивающееся возле костра.

* * *

Вики проснулась при первых, еще неуверенных проблесках зари и обнаружила, что ветер стих. Всю ночь он непрерывно и надрывно свистел, так что сейчас, откинув одеяло, она увидела, что оно засыпано толстым слоем золотистого песка, и почувствовала также, что его полно в волосах, отчего они стали жесткими. Песок хрустел даже на зубах. Кто-то из мужчин громко похрапывал, но они лежали, плотно прижавшись друг к другу, три длинные, закутанные в одеяла фигуры, так что она не могла их различить. Она выскользнула из их укрепленного лагеря, взобралась на склон дюны и сбежала к воде.

Заря была тихая, воздух абсолютно неподвижен, а вода в бухте – гладкая как отрез розового атласа, продолжавший розоветь при касании отсветов еще невидимого солнца. Тишина тоже стояла полная, тишина пустыни, не нарушаемая ни криками птиц, ни ревом зверей, ни ветром или прибоем, поэтому раздражение, овладевшее ею вчера, совсем исчезло.

Она стянула с себя одежду и сошла к воде по влажному песку, за ночь выглаженному приливом, вошла в нее и побрела дальше, все глубже погружаясь в розовую гладь и втягивая живот при ее холодном прикосновении, охнув от удовольствия, когда резко присела и погрузилась по шею, и стала тереть кожу, смывая с себя песок, пыль и грязь.

Когда девушка выбралась обратно на берег, солнце уже осветило горизонт залива. Его цвет здорово переменился. Мягкие оттенки зари уступили место более жесткому сиянию, типичному для Африки, к которому она уже начала привыкать.

Вики быстро оделась, завернула грязное нижнее белье в полотенце и, расчесав мокрые волосы, взобралась на дюну. На ее вершине она резко остановилась с расческой, застрявшей на полпути в волосах, и снова охнула, устремив взор в западном направлении.

Как уже говорил им Грегориус, пока еще холодный воздух и особый свет восходящего солнца создавали особый сценический эффект, словно сокращая сотни миль однообразной плоской пустыни и как бы вознося в вышину огромный массив дальних гор, поэтому ей казалось, что она может лишь протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему.