– Жарко! Сейчас бы улететь в Гоа или на Мальдивы.

– Неплохо, – буркнула я.

– Вы так пренебрежительно говорите о Мальдивах. Вы там были?

– Нет. – Мой ответ прозвучал резко.

– Вот видите. А там все сказочно-первобытное. Хотя мне больше нравится Гоа. Но это – вопрос вкуса. И свободы.

Мы подошли к ярко-красной машине.

– Садитесь.

– Это – ваша?

– Моя. А что?

– Я думала…

– Что на красных авто ездят нервические барышни и топ-модели? Ошибаетесь. Красный – мой любимый цвет.

Я нырнула в салон машины, и приятная прохлада успокаивающе легла мне на лицо и руки.

– Сейчас включу кондиционер.

Костя-Ангел установил нужную температуру и повернулся ко мне.

– Есть предложение поехать в ресторан «Винная карта». Вы как?

– Н-не знаю.

– Тогда – принято.

– У меня одежда не ресторанная.

Я была одета в свою любимую одежду: джинсы и футболку.

– Не проблема. Сойдет и так.

Первой мыслью было отказаться, но сидеть дома в четырех стенах не хотелось.

– Я согласна.

– Вот и ладненько. – В голосе моего собеседника послышалась легкая насмешка. Я отвернулась и стала смотреть в окно. Москва проплывала передо мной – в слепящей золотистой дымке от зноя и расплавленного воздуха, который мокрой тряпкой ложился на лицо и тело. Но здесь, в машине было прохладно и уютно. Покрутив ручку магнитолы, Костя нашел тихую музыку – медленно-тягучую.

Ресторан был в высшей степени респектабельным и солидным. Белые скатерти с накрахмаленными уголками резали глаза морозной белизной, а люстры с золотыми подвесками таинственно мерцали в полутьме. Атмосфера ресторана оказывала расслабляющее действие, и я почувствовала, как впервые за последнее время напряжение стало потихоньку отпускать меня.

Ангел уверенно лавировал между столиками, как будто бы выискивал тот, единственный, который был предназначен именно ему.

Он подвел меня к столику у окна и подвинул стул.

– Садитесь, «просто Саша».

Официант сразу материализовался из густого воздуха и протянул нам две толстые кожаные книжки.

– Выбирайте, – кивнул мне Ангел. – Советую японскую кухню. Жара хорошо сочетается с морепродуктами.

– Ну, если вы советуете….

– Тогда я закажу за вас?

– Не возражаю. Целиком и полностью полагаюсь на ваш вкус.

– Покорные женщины мне всегда нравились.

Я подобралась.

– Что вы имеете в виду?

– О, – Ангел поднял вверх руки. – Простите. Сорвалось с языка.

Но у меня складывалось впечатление, что он здорово потешается надо мной.

Нам принесли суши и палочки. Я посмотрела на Ангела.

– Это очень просто. Смотрите… берите палочки вот так.

У меня ничего не получалось, и я почувствовала себя провинциальной неумехой.

– Умение обращаться с палочками приходит не сразу. Надо только быть внимательней.

Палочки упали на пол.

– Сейчас принесут новые.

– У меня не получится.

Ангел хмыкнул.

– Откуда такое неверие в собственные силы?

– Послушайте. – Я уже начинала закипать. Вы… все время надо мной смеетесь. Я для вас – жалкая провинциалка, случайно попавшая в хороший ресторан. Я вас не просила привозить меня сюда. И поэтому вы не имеете никакого права смеяться надо мной.

– О… – Ангел с удивлением посмотрел на меня. – Я? Смеюсь? Да вам так кажется… Это не так. Честное слово.

– Я не хочу есть. – И с этими словами я откинулась на спинку стула.

– Хорошо. Оставим японскую кухню в покое. Телячий язык с вишневым соусом вас устроит?

– Черт с вами.

Ангел рассмеялся. Его красивые ровные зубы блеснули в полумраке.

– Черт и Ангел – хорошее сочетание.

– Неизвестно только, кто есть кто.

Он подался вперед.

– А чем вы вообще занимаетесь?

– Сею разумное, доброе, вечное.

– Педагог.

– Угу. Бывший.

– А что такое?

Я рассказал ему историю с богатым папашей.

– Замечательно! Чтобы так врезать, нужна большая смелость.

Принесли телячий язык. Сам Ангел ловко расправлялся с суши.

– Я… не могла по-другому.

– Понимаю. Я и сам такой.

– Вы? – я искренне удивилась.

– Я стараюсь жить по своим правилам, которые сам же и устанавливаю. Со стороны это может выглядеть не так. Но я точно знаю цену всему. В том числе и себе.

Я подумала, что этому столичному успешному журналисту хорошо говорить о цене и о правилах. Он не жил под гнетом безденежья и страха остаться без работы, с пустыми карманами.

Мы замолчали. Я ловила на себе испытующий взгляд Ангела. Не насмешливый, а напротив – серьезный. Даже слишком серьезный. И это меня невольно пугало…

Когда я расправилась с телячьим языком, он неожиданно накрыл мою руку своей.

– Поехали ко мне. – В голосе была легкая хрипотца. Как будто бы он долго кричал на морозе и охрип. А вот рука, несмотря на прохладный полумрак, была горячей. Длинные тонкие пальцы лежали на моей руке, которая внезапно стала тяжелой и онемевшей – я не могла даже пошевелить ею. В горле внезапно пересохло; тишина накрыла меня с головой, мне даже показалось, что я оглохла.

И тут же пришло прозрение. Это московские нравы. Столичный ловелас в действии. Кто ужинает девушку, тот ее и танцует.

– Я… не могу.

– Почему? У вас кто-то есть?

– Да.

– И вы без ума от своего провинциального Ромео?

– Да что вы заладили: провинция, провинция! – рассердилась я. – Прекратите!

– Тогда в чем дело?

– А вы… – я растерялась. – Мне приказываете?

Ангел прикрыл глаза, словно я утомила его своим вопросом.

– Почти, – лениво процедил он. – Ну так как? – и он открыл глаза. В них, в этих светло-зеленых глазах таилась темнота – опасная, манящая. Я вздрогнула.

– Вас, наверное, это удивит, но я отказываюсь.

– Почему?

Я издала краткий смешок.

– Вы не находите ваш вопрос несколько странным?

– Ничуть. Это вы – очень странная девушка. Я предлагаю вам приятно провести вечер, а вы отказываетесь.