Таким образом, главными целями данной реформы, официально заявлявшимися и на XIX партконференции, и на заседании Верховного Совета СССР, были попытки «вдохнуть в Советы новую жизнь» и «исключить злоупотребления властью на верхних этажах государственного здания».

Правовой статус Съезда народных депутатов СССР был определён Законом СССР от 01.12.1988 № 9853-XI «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) СССР»[255].

На основании принятого закона произошли существенные изменения в структуре высших органов государственной власти СССР, связанные прежде всего с созданием нового института государственной власти – Съезда народных депутатов СССР – и изменением роли Верховного Совета СССР.

Новая редакция ст. 108 Конституции СССР установила, что «высшим органом государственной власти СССР является Съезд народных депутатов СССР», а Верховный Совет является «постоянно действующим законодательным, распорядительным и контрольным органом государственной власти СССР» (ст. 111 Конституции СССР). Теперь во всех статьях Конституции, где говорится о высшей государственной власти в Советском Союзе, Верховный Совет СССР следует за Съездом народных депутатов СССР. То есть была создана система «Съезд – Совет», внешне схожая с той, которая функционировала до 1936 г., но все-таки имеющая принципиальные отличия.

Конституция закрепила, что «Съезды народных депутатов избирают Верховные Советы и Председателей Верховных Советов» (ст. 91). При этом Верховный Совет СССР избирается исключительно Съездом народных депутатов СССР из числа народных депутатов СССР и ежегодно обновляется на 1/5. В своей деятельности Верховный Совет подотчётен Съезду народных депутатов, а законы и постановления, принятые им, не могут противоречить актам Съезда народных депутатов СССР. Наконец, последнему принадлежит право отмены актов Верховного Совета СССР.

Следует отметить, что в законопроекте, опубликованном в «Правде»[256], было установлено, что Верховный Совет СССР, помимо прочего, «рассматривает наиболее важные вопросы национальных и межнациональных отношений» (п. 10, ст. 113). В принятом законе данное положение уже не содержалось. Также п. 12 ст. 108 проекта, провозглашавший право Съезда народных депутатов СССР «отменять законодательные акты, принятые Верховным Советом СССР, высшими органами государственной власти союзных и автономных республик, в случае их несоответствия Конституции СССР» в принятом законе «трансформировался» в безусловное право «отмены актов, принятых Верховным Советом СССР».

Таким образом, исходя из анализа полномочий Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, можно сделать вывод, что Верховный Совет СССР потерял статус «высшего органа государственной власти СССР» и переместился на «второй план», теперь являясь «верховным» лишь по названию.

Кроме того, во вновь построенной системе наблюдается необоснованное «размывание» полномочий между Съездом народных депутатов и Верховным Советом – даже М. С. Горбачёв признавал, что «разграничение функций Съезда и Верховного Совета СССР… вопрос непростой»[257].

Даже сами депутаты не имели чёткого представления о критерии разграничения компетенции между Съездом народных депутатов и Верховным Советом СССР. К примеру, депутат О. Т. Богомолов, выступая на I Съезде народных депутатов СССР, прямо заявил: «Я хотел бы сказать о том, что нам сложно сделать сегодня выбор, не уяснив, какое будет распределение функций между Съездом народных депутатов и Верховным Советом, а также не внеся достаточную ясность в характер деятельности Верховного Совета и тех депутатов, которые не войдут в Верховный Совет»[258]. Аналогичные выступления были и у других депутатов[259]. Депутат Клоков прислал в Президиум Съезда записку, которая, как представляется, наиболее точно отражает объективное непонимание учрежденной в стране системы высших органов власти, при которой существует съезд – высший орган и совет, продолжающийся именоваться «Верховным»: «Что мы хотим создать? Практически два Верховных Совета – Съезд и Совет – или действительно рабочий орган народных депутатов? Должен быть Президиум Съезда народных депутатов и никаких Верховных – и две сессии Съезда»[260].

Депутат Ф. М. Бурлацкий также предложил «дать поручение Верховному Совету СССР рассмотреть вопрос о конкретном распределении функций между Съездом народных депутатов СССР, Верховным Советом СССР, Председателем Верховного Совета СССР и Правительством СССР»[261].

Искусственность созданной системы «Съезд – Верховный Совет» привела даже к необходимости создания конституционной комиссии, которая, как заявлял на I Съезде народных депутатов СССР А. И. Лукьянов, «тщательно рассмотрит ещё раз все вопросы соотношения полномочий Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР… Эти вопросы требуют тщательной отработки, быстро их решить нельзя»[262].

Кроме того, непродуманность созданной системы приводила на Съезде к некоторым «неудобным» ситуациям. Так, на I Съезде народных депутатов СССР после длительного обсуждения и серьезной критики кандидатуры А. И. Лукьянова он всё же был избран Первым заместителем Председателя Верховного Совета СССР (то есть М. С. Горбачёва), но проблема заключалась в том, что депутатом в Верховный Совет СССР А. И. Лукьянова никто не избирал[263] (в этой связи приходится задуматься: а таким ли уж первым оказался Владимир Путин, решив возглавить партию «Единая Россия», не являясь её членом?..). Выйти из сложившейся ситуации М. С. Горбачёв решил в свойственной ему манере, прервав обсуждение этого вопроса и сделав вид, что всё законно[264].