я рад, что вы заметили мои заслуги перед королевством и приняли это мудрое решение, большое спасибо.

– Это правда, Ваше Величество!? – едва удержал себя в руках Эдмонд.

– Я подумала… так будет лучше, – неуверенно ответила Аделина.

– Ну что ж, теперь самое время делать подношения её величеству, – подошел Вольдемар к сыну и взял лежащий рядом с ним небольшой сундук. – Ваше Величество, я знаю, что вы не любите носить золото, поэтому специально для вас ювелир сделал украшения с лучшими драгоценными камнями со всего света, – вернулся он уже с сыном обратно к трону и вручил подарок Аделине. – Взгляните.

– Звучит интересно, – почтительно улыбнулась Аделина и начала рассматривать содержимое сундука.

– Выше величество позвольте спросить: почему вы никогда не снимаете этот кулон в виде солнца? – подметил Вольдемар.

– Прошу не подумайте, что ваши кулоны мне не понравились, просто это очень важный для меня подарок.

– В таком случае я рад, что в моём подарке только серьги и кольца. Кстати, именно Теодор подсказал, что не нужно дарить ожерелье, похоже вы в центре его внимания, раз уж он замечает такие мелкие детали.

– Да нет, что ты отец, – вступил в разговор Теодор. – Думаю, каждый бы заметил, что её величество не снимала этот кулон уже долгие годы.

– Спасибо вам Теодор и Вольдемар за ваш чудесный подарок, мне действительно очень нравится.

– Достаточно Вольдемар, – проговорил Эдмонд. – Дай и другим воздать почести королеве.

– И действительно, извиняюсь за задержку, – поклонился вместе с сыном Вольдемар и направился к Эдмонду. – Вернись пока в зал Теодор и забери документ, я бы хотел побеседовать с Эдмондом наедине.

– Понял, – однозначно ответил Теодор.

Когда никто не слышит, регент и глава братства разговаривали совсем на другом языке, который давно знаком двум заклятым врагам, сейчас, когда все заняты вручением подарков было самое время поговорить без лишнего лицемерия. Противостояние ордена королевских заступников и братства святого слова длилось уже девятый год, причём и Вольдемар и Эдмонд достаточно умны чтобы понимать: не мешай они друг другу всё это время, то удалось бы не только заново завоевать Мэнгорн, но и решить множество серьёзных проблем, включая и народные волнения тоже. В своё время даже делались попытки договориться, но рано или поздно всё заканчивалось интригами из-за полного недоверия и желания урвать кусок побольше. Очевидно, что для Эдмонда последняя надежда решить эту проблему тихо и без крови ушла вместе с подписью королевы на том прошении, теперь оба понимали: единственный выход, это «устранить соперника с корнями».

– Похоже, у тебя испортилось настроение Эдмонд, – убедившись, что никто не слышит начал говорить Вольдемар.

– Так вот значит, до чего ты опустился: когда крысу прижимают к углу, отчаявшись, она бросается. Опасную ты игру затеял Вольдемар, если бы отступил сейчас, то жил бы спокойно и в достатке.

– Мы оба знаем, что ты бы не упустил возможности упразднить мой орден, а затем на всякий случай избавиться и от меня. Как, в общем-то, это получилось с прошлым королём.

– С королём получилось не совсем так, впрочем, на твоём месте я бы сейчас не о Гаспаре думал, а беспокоился о себе и своём сыне. Смотрю, Теодор решил залезть в кровать к Аделине и даже интересно, кто его на это надоумил? Неужели внезапно нахлынула любовь? Сразу после того, как Аделина получила корону.

– Да… похоже, мы уже перестали понимать эту молодёжь. Нам-то уже по пятому десятку, а вот у них любовь с первого взгляда и всё такое. А насчёт беспокойства, меня трудно испугать пустыми угрозами, гражданская война убьёт не только меня, но и разрушит весь Веленгельм. Даже если тебе каким-то чудом удастся выжить в этой резне, чем будешь править-то? Грудой развалин и голодными остатками народа?

– Смотри не пожалей, самоуверенность губит людей, как и гордыня, – закончил на этом Эдмонд. – Приятного тебе торжества.

– И тебе мой друг, – напоследок произнес Вольдемар.

Сандра, молитвенная храма небесного света.

Севастьян напрочь запретил настоятельнице присутствовать при разговоре с Фадеоном, и ни уговоры, ни обещания, ни даже клятвы изменить решение не смогли. Для Сандры это было сродни предательству, оставить главного настоятеля наедине со столь сложным решением, он наверняка захочет найти другой путь и тем самым поставит под удар не только себя, но и весь храм. Зная это, настоятельница всё больше хотела в сию же секунду собрать вещи и в одиночестве покинуть храм, никого не предупредив, так она хотя бы снимет ответственность с плеч Фадеона. К тому же самой Сандре уже давно безразлична своя судьба, ей хотелось только не доставлять ещё больше хлопот, одна мысль, что прямо сейчас главный настоятель выбирает между благополучием целого храма и мнимым благополучием одного человека, рождала в Сандре настоящую злобу, причём злилась она только на себя. Всё что её останавливало от бегства, это желание помолиться за Альневера перед уходом, по приданию лишь прощённые уходят в бессмертный мир, обретая новую жизнь, те же, кто отягощен ненавистью, местью, или чужими страданиями, так и остаются в мире смертных, обретая форму чёрных духов.

В отличие от братства святого слова, в храме никогда не было каких-то правил о том как, и где молиться. Считалось что главное это искренность при обращении, а такие вещи как картины, иконы, и статуэтки, будут только мешать. Не мудрено, что такие устои отразились и на молитвенной комнате, любого кто придёт за молитвой, тут ждали лишь пару свечей и холодный пол, что возможно и отпугивало «посетителей», ведь, несмотря на открытый вход, здесь редко кто-то бывал. Время показало, что куда лучше молитвенная используется как место, где последователям храма можно побыть наедине со своими мыслями. Впрочем, в отличие от настоятельницы, остальные служители не так сильно нуждались в одиночестве, они могли целый день разговаривать, помогать прихожанинам, и при этом оставаться полными сил. Сандре же наоборот, с каждым часом всё больше хотелось одиночества и тишины, появлялось чувство как тогда за решеткой, желание спрятаться подальше и отгородиться от всего мира. В этом случае её могла спасти только молитвенная, правда не всегда, сейчас, на своё удивление, стоя на коленях и мысленно молясь за Альневера, настоятельница услышала совершенно незнакомый голос за спиной.

– Здравствуйте, Сандра.

– Здравствуйте… – обернувшись, неуверенно произнесла Сандра, увидев человека в странной узорчатой мантии серебряного цвета. – Чем могу помочь?

– Можно присяду? – не дожидаясь разрешения, сел он рядом с Сандрой на пол. – Я много о вас слышал Сандра, мне очень бы хотелось с вами поговорить.

– Если вы пришли поговорить, то представьтесь пожалуйста.