И, только пройдя метров двести, я смекнул, что это могло бы быть. А когда догадался, то остановился как вкопанный и присел на кочку, как будто перекурить. Это же, мать его, маленький Монолит. А что, если он отпочковался от основного? Непонятно, правда, отчего пси-излучение не чувствуется. Тут у меня в голове все и закрутилось, я сразу все странности вспомнил, и как в засаду попали, и про аномалии, которые друг друга словно специально маскировали. Вспомнил и чудные рассказы Старшого про бой в городе. Ведь твари не ведут себя в Зоне так, как я это видел в последнее время. А что если предположить, что Монолит и правда живой, как это говорят? Бред, конечно, но уж очень убедительно все объясняется. А может, он просто силу не набрал? Тогда, получается, ему нужно удержаться любой ценой, пока не заматереет. Вот он и устраняет все, что считает угрозой. Поэтому мутанты и атаковали наш конвой так слаженно. После того как нас раздербанили, Монолит переключился на основную группу морпехов, вон даже отсюда слышно, как те садят из пулеметов да гранатометов. Получается, группу Старшого оставили в покое на время, сил просто на все не хватает. К ночи морпехи остановятся, тут-то Старшого и прихлопнут. Вот дерьмище-то. Сами-то они ни в жизнь не догадаются.

– Слышь, Бритва, я вот думаю, а на хрен нам теперь артефакты нужны?

– Ты о чем, Лом?

– Ну смотри сам, ночью-то этих дурачков Зона приберет, так? А добра там видел сколько? Ни один артефакт, разве что Джокер, не стоит больше тепловизора. А там их четыре штуки. А еще защитные костюмы, подствольники, прочая шняга. И самое главное, искать ничего не надо, только мы знаем, где это лежит.

Да, Бритва, смотри, какие у тебя напарники остались. Хоть бы ты заткнулся, недоделок. Лом по выражению моего лица понял, что ляпнул что-то не то.

– Это… Бритва, мне сорок процентов хватит, ты не думай… Ну треть тогда, лады, а?

– Я, гаденыш, тебе не Бритва.

– А?

– У меня есть имя, и зовут меня Артем, твою мать.

– Как скажешь, Бр… Артем, ну так что, по рукам? Эй, ты зачем ствол на меня наставил?

– Отсоедини-ка магазин.

– Зачем?

– А ну, *censored*, делай, что говорят, если жить охота! Вот так, молодец. Теперь тихо и аккуратно разряди свою винтовку и поставь на предохранитель. Хорошо. Теперь повесь оружие через плечо.

– Артем, ты чего?

– А теперь слушай сюда. Быстро, не оборачиваясь и не снимая винтовку с плеча, дуешь вперед. Споткнешься, попытаешься взять оружие в руки – получишь пулю. Веришь мне?

Лом облизал сухие губы.

– Да.

– Когда до морпехов останется с километр, свернешь влево и выйдешь на них правым кругом. Иначе сожрут твари. Выйдешь, скажешь, что тут наша группа ждет помощи, а тебя послали сообщить, потому что нет связи. Усек? Тогда вперед. Нет стоп. Если тебе, Лом, придет в голову дурная мысль, что пусть нас лучше сожрут мутанты, а ты, такой умный, потом вернешься за снарягой, то ты, Лом, мысль эту похоронишь поглубже. Иначе, брателло, я тебя найду и сделаю тебе больно. Теперь все, двигай.

Я смотрел в спину удаляющегося Лома и думал. Мне плевать, если на мозги будет капать Батя, Старшой или кто-нибудь еще. Я боюсь не этого. Самый страшный судья для любого человека – это он сам.

Алекс Нейл. Морская пехота США, рядовой

Мы промеж себя рассудили так. Если уж с русскими вместе будем биться до смерти, секретов от них быть не должно. Ну, если откровенно, то, конечно, Дорн упирался, как мог, но я его застыдил. Пусть генералы и президенты враждуют, а нам с этими русскими кроме последних патронов делить нечего.

Я как раз чистил пулемет, когда рация снова зашипела. Даг в это время напильником обтачивал пули от М16, это Старший придумал. Кончик пули снял, две насечки поперек друг друга проточил, и все, готов патрон, теперь если в тварь пуля попадет, то словно наизнанку вывернется. Вот Дорн и засел за напильник, раз уж все равно со своей ногой он сейчас не работник. Только Даг, как услышал, что радиостанция включилась, на одной ноге к джипу припрыгал. Рация недолго работала, минут пять, потом опять зашипела и отключилась. Чудно тут все как-то, одно слово, аномалия.

Новости мы услышали невеселые. Не понравилось нам с Дагом то, что по рации передали.

Все, что я услышал, остальным и выложил. И то, что приказ у нашего ротного взять какую-то мутную штуковину любой ценой, даже если придется вступать за нее с противником в бой. А уж про какого противника там наши говорили, догадаться нетрудно. И про то, что русские уже идут к центру пси-аномалии, только опаздывают. А потом еще пришло сообщение, не знаю откуда, что русские, чтобы опередить наших, полетели все-таки на вертушках, только один вертолет уже потеряли, а другие вроде спаслись. Старший на это только выругался по-своему и сказал, что мы, мол, то есть они, русские солдаты, всегда были пушечным мясом для своих царей-президентов. У них за это спор вышел с егерем, я, правда, начало прослушал.

– Сказано же тебе, сам президент сказал, что это приоритет для страны. Что ж ты споришь-то, а?

– Ты того президента видел?

– Да хоть и видел, ну и что? Какой ни есть, пусть и ледащенький, но он же главный. Приказы, Старшой, выполняются, а не обсуждаются. Вот, помню, партия когда была…

– Хорош про партию пургу мести. Партия… Знаешь, Егорыч, я так за свою жизнь гениальных приказов навыполнялся так, что уже тошно про службу думать. Тебе, кстати, тоже от меня приказ был, патроны готовить, а ты тут языком чешешь.

Егерь взглянул на Дага, который на пару с русской девушкой ловко работал напильником, и, отчего-то нахмурившись, отправился к ним в окоп.

– А что такое ledashenkiy?

– Ну вроде малахольный, нет, стоп, тебе это тоже непонятно… недоделанный, убогий как-то так.

– «Убогий» понимаю. А «партия» – это КейДжиБи?

– Не совсем, но близко.

– Старший, у Дорна отец Вьетнам воевал. Он русских ну… как бы это… не любит… нет не так.

– Недолюбливает?

– Да, точно.

– А теперь представь, Леха, закончится эта заваруха, выберемся мы отсюда, и вот ваш Дорн и наша Наташка поженятся. И встречаются, значит, на свадьбе отец невесты и отец жениха. Вот будет им о чем поговорить, а?

Я как вообразил такую картину, и мне вдруг смешно стало.

– Ага, – говорю в ответ Старшему, – они друг с другом скучать не будут.

Посмеялись мы немного, а потом Старший спросил:

– Ну а серьезно, как думаешь, что это за предмет, который тут все так ищут?

– Не знаю. Лучше бы его не стало. Большая беда от него получится.

– А знаешь, Леха, он, или оно, я уж не знаю, где-то рядом, я по карте смотрел. – И посмотрел на меня, как будто ждал чего-то.

– А знаешь, Старший, – я его как бы поддразниваю, – у нас в «Хамви» запас пластиковой взрывчатки есть.