Гиммлер задержался рядом с Иваном дольше чем у кроватей других диверсантов. Заглянул ему в глаза, и убежденно сказал:

— Мне о вас много говорили. Вас ждет блестящая карьера. Я умею ценить умных и талантливых людей. Думаю, мы с вами очень скоро увидимся.

И убрался. Один из охранников оставил картонную коробку, в которой лежало пять бутылок французского коньяка, колбаса и консервы.

Но попробовать коньяк Иван не успел, его дернули в кабинет главного врача, в котором он обнаружил Скорцени.

— Поздравляю! — оберштурмбанфюрер крепко пожал Ивану руку. — Как себя чувствуете? Кстати, поздравляю еще раз, вчера подписали приказ о присвоении вам звания унтерштурмфюрера.

Иван сразу заподозрил подвох и хотел соврать, что чувствует себя плохо, но Скорцени его опередил.

— Вижу, что неплохо. Итак, собирайтесь, через час у нас самолет в Берлин. Ваши личные вещи у меня с собой. Об остальном уже в самолете.

Иван выматерил мысленно самого Скорцени и всю Имперскую канцелярию вместе с Гитлером. Он уже сегодня вечером собирался свалить в самоволку из госпиталя к Варваре. С действительностью его примирило только то, что жена жива.

После чего поплелся прощаться с группой.

Прощание получилось искренним, Иван даже не ожидал от себя такого. Впрочем, он прекрасно знал, что приязнь к диверсантам не помешает ему спокойно отправить их на тот свет при необходимости.

Дальше он переоделся в свою старую форму и отбыл на аэродром. Разговор со Скорцени в самолете не отличался содержательностью.

— Нас ждет очень важная встреча в Берлине, — сообщил он. — И от этой встречи будет зависеть не только ваша судьба, но и моя. Вашими талантами заинтересовался сам рейхсфюрер. Сразу хочу предупредить, рейхсфюрер умеет ценить преданных людей, но не обольщайтесь, чтобы заслужить его доверие, вам придется потрудиться. Нам всем придется потрудиться.

В общем спич главного диверсанта Рейха никак не прояснил дальнейшую судьбу Вани. Но он уже сам чувствовал, что его карьера круто пошла вверх. Хотя при этом прекрасно понимал, что протирать задницей стул в штабе не придется.

«Большим умником быть не надо, чтобы понять, что меня очень скоро ткнут мордой в очередное дерьмо, — тоскливо думал он. — Какие такие мои таланты могли заинтересовать этого козла? Уж точно не умение играть в футбол или на скрипке, тем более, я на ней ни хрена не умею играть. Умение убивать, вот что. А значит очередное задание не за горами. Блядь, и самое пакостное, связи с Центром как не было, так и нет. И даже не предвидится. А я скоро столько информации наберу, что еще одного Героя получить хватит. Хотя... может и хорошо, что нет, врать не придется. За американских генералов по головке н погладят. В общем, все херово, вообще, все. И только Варьку нашел и снова потерял! Чтоб этот козел языком своим подавился. Одно хорошо, что Скорцени не упоминает об странном интересе ко мне шестого отдела Главного управления имперской безопасности. Либо все уже решил, либо оного интереса и не было...»

Дальнейшие разговоры со Скорцени касались только проведенной операции и тоже ничего не прояснили.

В Берлине Ивана сопроводили в служебную гостиницу, в шикарный двухкомнатный номер. Скорцени выдал ему тысячу рейхсмарок, пояснив, что это премия и уехал, предупредив, что до завтрашнего вечера у Ивана свободное время, но он не рекомендует увлекать алкоголем и женщинами. И вообще, надолго покидать гостиницу. Но зато настоятельно рекомендует привести себя в порядок — стрижка, бритье и все такое.

Через полчаса после его ухода приперся портной и тщательно снял мерки. Иван сообразил, что скоро намечается еще одна встреча с кем-нибудь из высших бонз Третьего Рейха, возможно опять с Гиммлером.

После того, как портной убрался, Ваня пошел обследовать гостиницу и нашел в ней прекрасный ресторанчик, дешевый и с богатым довоенным ассортиментом. А также парикмахерскую. Ресторан победил, а стрижку и бритье Иван решил оставить назавтра.

Фальшивый заяц* и темное пиво оказались великолепными, Ваня облопался и вернулся в номер, где принял душ и благополучно заснул. Ночью Берлин бомбили, но Иван даже не проснулся.

фальшивый заяц (нем. falscher Hase) — мясной рулет, жаркое из рубленого мяса в виде рулета, батона, запеканки или котлет-брусков, запекаемое на блюде или противне. Блюдо имеет прусское происхождение и не содержит заячьего мяса.

Утро началось с душа и завтрака, тоже традиционного для севера Германии: кофе, булочки, сливочное масло и фруктовый джем. Затем Ваня наведался в парикмахерскую, где его постригли и побрили. Когда вернулся — обнаружил, что номер и личные вещи аккуратно досмотрели, но не придал этому особого значения, отнес к обычной предосторожности службы безопасности перед встречей с высшим чином.

Хотел погулять по городу, но ограничился только небольшим сквером возле отеля. Покормил голубей, покурил, а когда вернулся, снова появился портной, уже с полным комплектом повседневной формы и даже портупеей с кобурой. Правда без пистолета. Мундир, сапоги и шинель сели как влитые, Иван поразился скорости, но потом понял, что тот просто подогнал уже пошитый комплект.

С орденами и знаками возникли трудности, Ваня просто не знал, куда и как их крепить, но портной сам предложил помощь и ловко все устроил. Получил пару марок на чай и убрался довольным.

«Небось сам, скотина, состоит на службе, в чине не меньше унтера...» — подумал Ваня и потопал покрасоваться к зеркалу.

И увидел в зеркале щеголеватого унтерштурмфюрера истинно арийской внешности.

«Тьфу, морда фашистская... — обозвал себя Иван и принялся ждать Скорцени. Тот заявился только после обеда и сразу принялся за инструктаж. Но сначала положил на стол Вальтер Р38.

— Ваше табельное оружие. С пустой кобурой ходить неприлично. Но без патронов. С ними разберетесь сами, после встречи с фюрером.

У Ивана едва не отпала челюсть.

— Ваш трофейный Кольт у меня, — продолжил оберштурмфюрер. — Его я отдам вам тоже после аудиенции. Понимаю, что такой трофей для вас ценен. А теперь, займемся репетицией отчета о выполнении вашего задания. Итак, приступим...

В его изложении версия ненамного отличалась от реальности, но все же отличалась. Выходило, что Паттона и остальных в штабе Бастони группа Ивана уничтожила целенаправленно, по указанию руководства операции, вовремя предоставивших оперативные разведданные. Но способ Иван выбирал уже сам.

Спорить Ваня не собирался, его все устраивало. Насторожило то, что Скорцени потребовал ответить утвердительно на один из возможных вопросов фюрера:

— Есть большая вероятность, что он поинтересуется... — оберштурмбанфюрер пристально посмотрел на Ивана, ­— возможностью устранения высшего командного