— Ленуся, ты что, уже спать улеглась?

Лена вскочила, ничего не понимая. Где она?

— Сколько сейчас времени?

Рядом стояла мама и улыбалась:

— Я печенье принесла. Вставай-вставай, а то ночью не уснешь.

— Сколько времени?

— Половина седьмого. Устала сегодня? — посочувствовала мама.

— Да, — вздохнула девочка. — Денек был еще тот…

Мама ушла ставить чайник, а Лена села у окна и стала смотреть на соседний дом и небо над ним. По небу плыли облака — легкие и пушистые. Сразу вспомнилось все, что произошло сегодня днем. Стало тяжело на душе. Но ничего не поделаешь. Сама виновата. Хочешь, чтобы у тебя была другая жизнь? Старайся: учись, поступай в институт, получи профессию. Вот, например, Наталья будет знать английский так, что ее в любой фирме с руками оторвут! И даже если бы она вышла замуж не за банкира, то все равно — так или иначе у нее все устроилось бы неплохо.

А что сделала я? Придумала себе шикарную жизнь и решила, что все получится само собой? Вот дура! Конечно, вранье не может быть бесконечным. Рано или поздно оно раскрывается, и ты остаешься с тем, что у тебя есть на самом деле.

Девочка решительно встала. Она больше не будет никому врать. Но как быть с Антоном?

«А что Антон? — с горечью подумала она. — Он со мной и разговаривать теперь не будет!»

И тут она поняла, что это — самое ужасное из всего, что с ней произошло. Этот мальчик… Таких в своей жизни она не встречала. И не то чтобы он был безумно красив или невероятно обаятелен. Но он смотрел так внимательно и серьезно, что дух захватывало. И еще — его любимой книгой был «Маленький принц». А это уже не совпадение — это судьба. И ее она сама, своими руками оттолкнула…

Лена прерывисто вздохнула. С этим ничего не поделаешь. К тому же будет лучше, если они больше не встретятся. Ни к чему это. Она уже все сказала. Он не ответил. И что, собственно говоря, он собирался сделать там, у Натальи в квартире? В первый момент ей показалось, что Антон хотел ее ударить. Правда, сейчас, вспоминая выражение его лица, она уже не была в этом уверена. Но все равно — еще раз извиняться, еще раз оправдываться… Нет, не надо!

И вдруг запаниковала: Антон знает телефон Таньки! Если он захочет, то позвонит ей, и… Лена кинулась к телефону. Лихорадочно набрала номер подружки и, услышав ее: «Алло!», выпалила:

— Таня, тебе Антон не звонил?

— Нет, — удивилась та. — Лен, ты чего?

— Ничего, — устало отозвалась Лена. — Знаешь, если вдруг позвонит, скажи, что я уехала.

— Куда?

— В Китай.

— Ты что? — ахнула Танька. — А как же школа?

Лена сообразила, что подружка приняла ее слова всерьез и усмехнулась:

— В школу приду. И вообще — я только для него уехала.

— А-а-а… — протянула догадливая Татьяна. — Поссорились?

— Да, — Лена решила, что не надо вдаваться в подробности. Но потом подумала, что отъезд за границу — это из предыдущего варианта. Из той, «шикарной», жизни. — Нет, знаешь, что скажи? Что я с родителями уехала в Тулу. Навсегда.

— А что случилось? — подружку разобрало любопытство. Но Лена была не готова отвечать сейчас. Да и позже вряд ли ей захочется это с кем-то обсуждать.

— Потом. Пока, а то я еще уроки не делала.

— Погоди! А кассета? Я тебя жду-жду… Ах, да, «Властелин танца»! И Лена сдалась:

— Приду. Только уроки сделаю. А там по математике столько…

— Ты у меня спиши! — быстро предложила хитрая Татьяна. — И физику тоже. И английский вместе выучим — как раз диалог задали.

— Ладно, иду.

Лена отпросилась у мамы и пошла со своими тетрадками к подружке.

Танька ждала ее у двери, приплясывая от нетерпения:

— Слушай, там такой класс!

— Смотреть не надоело? — усмехнулась Лена, снимая туфли.

— Да ты что! — удивилась та. — Это можно бесконечно смотреть! Пошли, я бутербродов наготовила, колу нальем.

— А уроки?

— После, — отмахнулась Танька.

— Нет, я не успею, — нахмурилась Лена, и подружка согласилась:

— Ну, пиши. А я в магазин сгоняю, а то газировки маловато. Тебе что-нибудь купить?

— Ничего не надо, — покачала головой девочка, списывая условие примера по математике. — Слушай, а у тебя все правильно? Ответ какой-то некрасивый…

— Вроде бы да, — пожала плечами Танька и убежала.

Лена посмотрела еще раз на пример, вздохнула и принялась решать сама. К тому времени, когда подружка прибежала из магазина с пакетиками орешков и бутылкой воды, она уже нашла ошибку в ее вычислениях. Танька глянула на правильное решение и скорчила рожицу.

— Ты что, перед видаком уроки делала? — догадалась Лена.

— Ну, в общем, да…

— Понятно. Садись переписывай! — Лена была неумолима, и Тане пришлось сдаться.

Но после математики она взмолилась:

— Не успеешь посмотреть кассету, а ее завтра отдавать. Давай английский потом сделаем!

Лена не устояла.

Татьяна обрадовалась, включила магнитофон и торопливо объяснила:

— Я тебе все расскажу, весь сюжет. Он несложный. И еще там есть вставки — с пением, их можно прокручивать побыстрее. Все равно ничего интересного в них нет.

Лена не совсем была с ней согласна. Если они есть в спектакле, то, значит, нужны. Но уже почти восемь, и тут надо выбирать — или время от времени перематывать вперед пленку, или не досматривать до конца. Уж лучше первое. Самое интересное в этом спектакле — в конце.

Она подсела поближе к экрану и забыла обо всем на свете. Музыка совсем простая, четкий ритм и поразительная легкость и быстрота движений. Такого Лена еще не видела! Просто дух захватывало, особенно когда выходил сам Майкл Флэтли и показывал класс. Пришли домой Танькины родители, заглянули к дочке в комнату, однако увидев, что подружки смотрят кино, не стали им мешать. А девочки ничего даже не заметили — они не отрывались от экрана. Только когда заканчивались танцы и на сцену выходила певица, Таня быстро перематывала пленку, и волшебство танца начиналось снова.

Окончание спектакля они посмотрели три раза. Потом Лена глянула на часы и ахнула:

— Полдесятого! Слушай, мне домой давно пора. А еще английский… И физика.

— История тоже, — уныло подтвердила подружка. — Физику я тебе списать дам.

— А учить когда? Ох, чувствую, завтра будет веселенький денек…

— Слушай, а с Антоном у тебя что? — спохватилась Таня.

— С Антоном — ничего. И не будет ничего. Так что если хочешь — звони ему, только про меня — ни слова, ладно?