— Думай не думай, какой от этого толк? Теперь уже ничего не изменишь.

— Думать никогда не вредно — только думать как следует и в нужном направлении. Потому одни добиваются успеха в делах, а другие нет.

Рука герцога снова прошлась по волосам.

— С прошлой ночи ничего не изменилось к лучшему.

— Но ведь и хуже не стало, — весьма резонно возразила герцогиня. Пока и на том спасибо. Мы все еще здесь, и пока никто на нас не посягает.

Герцог устало покачал головой. Видно было, что ночью он почти не спал.

— Ну, и что?

— Мне кажется, все это вопрос времени, — сказала герцогиня. — А время на нашей стороне. Чем дольше ничего не случится… — Она помолчала, потом произнесла медленно, будто размышляя вслух: — Сейчас совершенно необходимо привлечь к вам максимум внимания. Поставить вас в такое положение, чтобы категорически исключить даже возможность подозрения.

Словно по обоюдному согласию, оба супруга не вспоминали о вчерашней ссоре.

Герцог снова принялся шагать по комнате.

— Единственное, что, пожалуй, могло бы сейчас помочь, — это сообщение о моем назначении в Вашингтон.

— Совершенно верно.

— Но с этим нельзя спешить, если Хэд почувствует, что его подталкивают, он так разбушуется, что на Даунинг-стрит слетит крыша. Это чертовски деликатное дело.

— И станет еще деликатнее, если…

— Уж не кажется ли вам, что я этого не понимаю? Неужели, по-вашему, я не думал, что самое правильное для нас — это сдаться? — В голосе герцога Кройдонского звучали истерические нотки. Он закурил сигарету, руки его дрожали.

— Ну, нет, мы не станем сдаваться! — в противоположность мужу тон у герцогини был решительный и деловой. — Даже премьер-министры уступают нажиму, если он исходит от людей, которым не откажешь. И Хэд не составляет исключение. Я сейчас же позвоню в Лондон.

— Зачем?

— Поговорю с Джеффри. Попрошу его сделать все возможное, чтобы ускорить ваше назначение.

Герцог с сомнением покачал головой: он не очень верил в реальность такой затеи. Ему уже не раз приходилось наблюдать, каким удивительным влиянием обладала семья его жены. И все же он счел необходимым предупредить ее:

— Как бы ружье не выстрелило в нас самих, дорогая.

— Необязательно. Джеффри, когда захочет, прекрасно умеет нажать, где следует. А если мы будем сидеть сложа руки, все может обернуться гораздо хуже. — Долго не раздумывая, герцогиня взяла трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью. — Лондон, пожалуйста. Лорда Сельвина. — И она назвала номер телефона в Мейфер.

Минут через двадцать раздался долгожданный звонок. Герцогиня высказала свою просьбу, на что ее брат, лорд Сельвин, реагировал без всякого восторга. Сидя в другом конце спальни, герцог отчетливо слышал низкий голос своего шурина, возмущенно возражавшего по телефону: «Ей-богу, сестрица, ты только разворошишь змеиное гнездо, зачем тебе это нужно? К твоему сведению, назначение Саймона в Вашингтон теперь — весьма далекая история. Кое-кто в кабинете министров считает, что там нужен сейчас другой человек. Я не говорю, что разделяю их мнение, но ведь нельзя на это закрывать глаза, правда?»

— А если не нажимать, сколько может пройти времени до назначения?

— Точно трудно сказать, старушка. Но, насколько я понимаю, не одна и не две недели.

— Нет, мы просто не можем так долго ждать, — настаивала герцогиня. — Поверь мне на слово, Джеффри, будет чудовищной ошибкой, если ты теперь же не попытаешься что-то предпринять.

— Не вижу для этого никакой возможности, — голос из Лондона звучал явно недовольно.

— То, о чем я прошу, жизненно важно не только для нас самих, но и для всей семьи, — решительно заявила герцогиня. — Надеюсь, ты можешь мне поверить.

Наступило молчание, затем последовал осторожный вопрос:

— Саймон рядом с тобой?

— Да.

— Так что же за всем этим кроется? Что он там натворил?

— Даже если б я и знала, что тебе ответить, — сказала герцогиня Кройдонская, — я едва ли стала бы это делать по междугородному телефону.

Снова наступила пауза.

— Что ж, обычно ты отдаешь себе отчет в своих действиях, — нехотя признал ее брат. — В этом тебе нельзя отказать.

Герцогиня поймала взгляд мужа, еле заметно кивнула ему и спросила брата:

— Я правильно тебя поняла, что ты выполнишь мою просьбу?

— Очень мне этого не хочется, сестрица. По-прежнему не хочется, — ответил лорд Сельвин. И тем не менее, помолчав, добавил: — Ну, хорошо, я постараюсь.

Перекинувшись еще несколькими словами, брат и сестра распрощались.

Не успела герцогиня положить трубку, как телефон снова зазвонил.

Супруги вздрогнули. Герцог нервно облизнул губы, в то время как его жена произнесла:

— Алло!

— Герцогиня Кройдонская? — спросил чей-то гнусавый, тягучий голос.

— Да, это я.

— Говорит Огилви, начальник охраны отеля. — В трубке послышалось сопение, потом наступила тишина: казалось, звонивший выжидал, пока до собеседницы дойдет смысл его слов.

Герцогиня тоже молчала. Видя, что пауза затягивается, она довольно резко спросила:

— Так что же вам угодно?

— Поговорить наедине. С вами и вашим мужем, — все так же растягивая слова, без всяких околичностей изрек он.

— Если это связано с отелем, то вы напрасно звоните. Мы привыкли иметь дело с мистером Трентом.

— Что ж, свяжитесь с ним — потом всю жизнь жалеть будете. — В холодном, наглом тоне чувствовалась несомненная уверенность.

Герцогиня заколебалась. И тут заметила, что руки у нее дрожат. Все же она нашла в себе силы произнести:

— Сейчас мне неудобно вас принять.

— А когда? — Снова молчание, снова сопение в трубке.

И она поняла: что бы этот человек ни знал и чего бы он ни хотел, перед ней большой мастер психологического нажима.

— Возможно, несколько позже, — ответила герцогиня.

— Хорошо. Я приду через час. — Теперь он уже не спрашивал, теперь он сам диктовал условия.

— Но, может быть…

Не дослушав ее возражений, человек повесил трубку.

— Кто это звонил? Что ему надо? — взволнованно спросил герцог, подходя к жене. Изможденное лицо его побледнело еще больше.

На секунду герцогиня закрыла глаза. Как бы ей хотелось сейчас сбросить с себя бремя руководства и ответственности за них обоих, чтобы кто-то другой принимал решения. Она знала, что это пустая надежда, ибо с тех пор, как она себя помнила, всегда все лежало на ней. Если у тебя характер сильнее, чем у окружающих, — спасения нет. Еще до замужества, в ее родной семье, где каждый по-своему обладал сильным характером, все инстинктивно оглядывались на нее, следовали ее примеру, прислушивались к ее советам. Даже Джеффри, человек на редкость способный и своевольный, всегда в конце концов подчинялся ей, как это и произошло теперь. Итак, реальная жизнь брала свое, мгновенная слабость прошла. Герцогиня открыла глаза.