— Я была корыстной. Ты сам мне это говорил. Я манипулировала тобой и твоей семьей. Я использовала свою женственность, чтобы ты расслабился и потерял контроль, а я воспользовалась этим.

— Это ужасно, — сказал он, подмигнув.

Роксанна засмеялась, но была готова заплакать.

— Ты был прав насчет меня, Джек.

— Нет, милая, — проговорил Джек. — Я ошибался насчет тебя. То есть вначале я был прав. Но я позволил своим слабостям и страхам вырваться наружу. Я надеюсь, что ты сможешь меня простить.

— Что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Как Джинни?

— Она носит с собой свою шкатулку с балериной, загадывает желание, чтобы ты вернулась. А потом она дала мне пенни. — Он вытащил из кармана медную монетку. — Что это все значит?

Роксанна уставилась на пенни.

— Это секрет, — наконец выдавила она.

Он покачал головой.

— Роксанна, я не знаю, как передать тебе, что я почувствовал, когда увидел твою машину около мотеля вчера вечером. Ты не спрашивала себя, зачем я приходил к тебе в номер?

— Я полагаю, ты слышал меня по радио.

— Верно. Когда я услышал твой голос, то понял, что вел себя как придурок. Я не мог позволить тебе так уехать.

— Что ж, я ценю, что ты проделал такой путь, чтобы сказать мне это.

— Я не могу представить себе, что такая женщина, как ты, захочет провести остаток жизни в подобном месте, — сказал Джек.

Она пожала плечами.

— Этот городок не так уж и плох. Здесь можно легко припарковаться.

— Верно. И здесь небольшое движение.

Роксанна посмотрела на него, не совсем понимая, что он хочет всем этим сказать.

— Видишь ли… — начал Джек. Мимо проезжал грузовик. Джек помахал водителю, и в ответ услышал приветственный сигнал. — Видишь ли, я хотел спросить тебя, думала ли ты о том, где хочешь провести свой медовый месяц?

Роксанна решила, что неверно расслышала его.

— Что?

— Я подумывал о таком месте, как Ниагарский водопад. Я слышал, там очень красивый национальный парк. И думал, есть ли такая женщина в мире, которая согласилась бы провести медовый месяц в кемпинге?

Неужели он делает ей предложение? Она боялась ошибиться.

Взяв ее лицо в ладони, он добавил:

— Однажды я сказал тебе, что у меня есть все, чего только может желать человек. Но я ошибался. Прошлой ночью я понял это впервые в жизни. Я безумно влюблен в тебя. И я не откажусь от тебя. Если только ты меня любишь.

Коснувшись его руки, Роксанна поцеловала его пальцы.

— О, Джек…

— Я буду откровенен. Я не могу уехать отсюда. Это место — часть меня. Людям здесь нужен доктор. И я не знаю больше ни одного сумасшедшего, кто мог бы меня заменить. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, в моем доме, в моей постели. Я думаю, ты мой единственный шанс на счастье. И для Джинни тоже. Я уверен, что смогу сделать тебя счастливой. Роксанна, я люблю тебя.

— Я, должно быть, сплю.

Ее глаза наполнились слезами.

— О нет, только не плачь, — сказал он, вытирая ее слезы. — Я терпеть не могу, когда люди плачут.

Джек наклонился и поцеловал ее глаза.

— Но Сэл…

— А что Сэл?

— Она ненавидит меня. Она не захочет, чтобы я жила в твоем доме…

— Ш-ш-ш, — сказал он, вновь целуя ее. — Сэл не ненавидит тебя. Ты освободила ее от многолетней лжи. Она бабушка Джинни. И, даже если она никогда ей об этом не скажет, я уверен, как много значит для нее, что я это знаю.

— И еще она твоя мать.

— К этому нужно будет привыкнуть. И ты мне поможешь. Но, Роксанна, дело не в Сэл. Это касается только тебя, меня и Джинни. Вопрос в одном. Сможешь ли ты быть счастлива здесь, занимаясь маленькой радиостанцией?

— Джек, это самой собой разумеется. Я полюбила это радио, и я нужна Нэнси.

Он кивнул.

— Тогда ответь мне на другой вопрос. Хочешь ли ты жить жизнью этого ранчо и, что важнее, моей и Джинни? Останешься ли ты здесь навсегда? Потому что именно это я имею в виду, навсегда.

— Я хочу от тебя ребенка, — прошептала Роксанна.

— Сколько пожелаешь, — прошептал он в ответ.

— Я люблю тебя, — добавила она. — Не могу поверить, что это происходит со мной. Несколько дней назад я поняла, что все, чего я хочу от жизни, заключается в тебе.

Джек вновь поцеловал ее, потом поднял ее на руки.

— Я запру твою машину. Пришлю за ней кого-нибудь попозже, — сказал он. — Ты поедешь со мной.

Он посадил ее и залез на лошадь сам. Роксана сидела позади Джека и крепко обнимала его.

Они ехали в сторону ранчо. Они ехали домой.

У бабушки Нел появилась новая желтая шляпа, которая подходила к ее желтому платью. Все остальные участницы группы «Подсолнухи» тоже были в желтом. Они находились на радиостанции, где собралась небольшая аудитория, чтобы посмотреть их представление.

Джинни подвинула стул поближе, чтобы лучше разглядеть четырех пожилых дам, готовящихся петь. Нэнси Кауфман с малышом на коленях объявила их выступление, читая сценарий, написанный Роксанной. Ничего в представлении группы не говорило о трудностях, которые преодолели ее участницы, чтобы вновь объединиться ради этой последней песни.

— Они все такие милые, — произнесла Грейс. Ее дочка, Саманта, спала у Карла на руках.

— Они выглядят счастливыми, — сказала Роксанна. И здоровыми, подумала она.

Сэл помахала Джинни. Затем ее взгляд остановился на Роксанне, и она улыбнулась.

Слезы показались в глазах Роксанны.

— Не плачь, милая, — отозвался Джек.

— Я беременна, — прошептала Роксанна. — Я могу только кушать и плакать.

Он засмеялся. Когда вступление закончилось, Нэнси нажала кнопку, и заиграла музыка. «Подсолнухи» гармонично запели.

В тот же момент Роксанна почувствовала толчок внутри себя. Это были первые движения ее ребенка. Она взяла руку Джека и положила себе на живот.

— Что случилось? — спросил он шепотом.

— Малыш только что шевельнулся. Может быть, он станет певцом, как и его прабабушка.

— Или как его бабушка, — добавил Джек, поцеловав Роксанну.

Роксанна закрыла глаза и откинулась назад, наслаждаясь музыкой, звучащей в ее душе.