курсе напросилась работать лаборантом. Профессорша была шокирована и под натиском обещаний согласилась на месячный испытательный срок. Надо ли говорить, что за этот месяц дисциплина среди лаборантов усилилась, а Наташа выучила все стандартные методики и выполняла их «легко и непринужденно». Правда, при каких-либо непонятных ситуациях она бегала к старшекурсникам и не отставала от них, пока не разруливалась ситуация. Лаборантом она не стала работать, так как не нуждалась в деньгах. Все свои старания она направила на учебу.

Как оказалось, в родном поселке у ее мамы был магазин одежды, поэтому дочь всегда одевалась по моде. За время учебы Наташа, как говорится, повзрослела и поумнела. Даже любовь закрутила с лаборантом, но через время он с ней порвал. Девушка месяц ходила сама не своя. Пришлось даже ей напомнить об учебе. Она справилась, сессию сдала на отлично. Закончила отделение колледжа и пошла учиться в институт по той же специальности.

— А как она договорилась с французами? — удивилась Елизавета Тимофеевна.

— Ой, вы же тогда ушли, а Наташа пошла к проректору и напросилась на стажировку во Францию в определенную организацию. Проректор был в шоке, но отказать Наташе было невозможно, тем более, что от института требовалось только письмо, характеристика и подписать договор. Все затраты она брала на себя, вернее, ее мама обеспечивала поездку. Так вот. После двухмесячной стажировки весной Наташа привезла грамоту, написанную в иностранном журнале статью и благодарность от фирмы за замечательную студентку. После этого она досрочно сдала сессию и снова уехала во Францию учиться по какой-то студенческой программе языку и по специальности. Потом она стала доставать через электронную почту преподавателей пятого курса, чтобы высылали ей задания, так как она не может покинуть Францию до окончания студенческой программы. А программа заканчивалась в апреле. Короче, она всех доставала. У профессорши она консультировалась по языкам программирования и всяким специфическим вопросам, и стала писать дипломную работу там, во Франции. В апреле она появилась, уладила все бумажные недоразумения с сессией и практикой, вынудила провести досрочную защиту и снова укатила во Францию. А осенью написала профессорше, что ее пригласила какая-то крутая фирма в Париже. Она молодец, многое чего нам пересылает из новых разработок. Мне по моей теме прямо кучу статей переслала. Но, конечно, засыпает и вопросами, где сама не справляется. А профессорша попросила Наташу найти для меня международную конференцию. Так она добилась, чтобы мне сделали большую скидку по оплате участия и проживания.

— Во какая молодец! Она всегда была прекрасным организатором, — сказала Елизавета Тимофеевна, — но ты с ней хоть встретился?

— Конечно! Она приехала в последний день конференции. Вы бы ее видели. Я бы встретил ее где-то на улице — в жизни бы не узнал. Она очень изменилась, стала просто красавицей, моя девушка до сих пор ревнует. Я узнал ее только тогда, когда она стала разговаривать с организаторами своим фирменным тоном, не терпящим возражений. Я еще подумал «Как наша Наташа разговаривает, только на французском», и тут она ко мне поворачивается и на английском спрашивает «Профессорше что-то еще надо отсюда взять?» Я впал в ступор, тогда она, улыбаясь, меня на русском спрашивает «Саша, ты все бумаги оформил? Может, что-то нужно еще для Людмилы Николаевны, а то потом сложно что-либо достать. Лучше сразу все уточнить». Вот только тогда я понял, что это наша Наташа.

— Да ты что, и английский, и французский… Вот молодец! — восторгалась преподавательница.

— Ага, дальше я почувствовал себя полным идиотом, потому что не мог от нее взгляд отвести. Так вот, в Париж мы ехали около часа на машине Наташкиной фирмы. Догадайтесь, кто был за рулем?

— Да ты что! Наташа за рулем? — ужаснулась Елизавета Тимофеевна.

— Не переживайте, Наташа за рулем — гроза всех, кто не знает правила дорожного движения, — пошутил Саша. — Приезжаем на фирму — обед, чай-кофе. Она, как хозяйка, провела меня по всем этажам и кабинетам. Показала программки, новинки… Я в шоке от того, как там все устроено. Вы знаете, ее там очень ценят. Просто видно, как к ней относятся, даже подчиненные.

— Как подчиненные? — удивилась преподавательница.

— Ну да, она там руководит группой по разработке комплекса программ по выявлению и защите кибератак. Наташа только что-то там прочирикала — они тут же пошли выполнять. Ну, вы же знаете, как Наташа может убеждать.

— Да уж. Какая она, все-таки, молодец. Вот не все у нее получалось. Помнишь, как она Людмилу Николаевну до белого каления доводила вопросами. Сколько раз она это программирование пересдавала. А вот сказала буду программистом и все! Сделала! А как на личном фронте у нее?

— Я так понял, что живет одна на квартире от фирмы и ни с кем не встречается. Я не спрашивал в лоб, но было и так понятно. У нее есть свой блог, там есть фотки, но только ее или с подружками, с родственниками.

— Да уж. Неужели так и не оправилась она от своего лаборанта? — отозвалась с грустью.

— А вы знаете, он когда закончил институт, все думали, что он за границу уедет. Но там что-то не срослось, он остался, а в последнее время спился.

— Ну, вот еще горе. А был бы с Наташей, она бы не дала ему спиться, — рассердилась женщина.

— Это точно. Он бы уже был президентом своей фирмы. Но ведь сердцу не прикажешь.

— Надо же, Наташа в Париже. А помнишь, какой она пришла?

— А помните, как она пришла в каком-то сером сарафане-комбинезоне с голыми плечами и широкой перемычкой между ног?

— Фу на тебя, какая еще перемычка. То мода такая была!

— Ага, мы с пацанами пытались понять, как она в туалет ходит. А потом нас просветили, что нужно полностью снимать. Ужас! Это все ее мамаша ей покупала. А Наташа думала, что она у нас светило моды. Но было ужасно. Зато сейчас она одевается с иголочки. И йогой занимается. И вообще, теперь она супер-звезда и очень трудно поверить, что когда-то мы вместе учились.

— Вот видишь, а говорят, что Париж многих ломает, предъявляет высокие требования или просто не приемлет.

— Не знаю, кого он там не приемлет. Но нашу Наташу трудно сломать. У моей девушки теперь пунктик. Она хочет с ней лично познакомиться. Придется свозить…

— Ой, Сашенька, мне уже скоро выходить. Спасибо тебе за новости. Очень приятно было с тобой поболтать. Ты бы поборол свое самолюбие и написал бы Наташе. Ничего, что ты не знаешь французский, английский же знаешь. Она умная девочка, глядишь, и для тебя какую-то