Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты о чем? – не поняла я.
– О ком, скорее, – грустно улыбнулся он. – О Клуне.
– Клуня Ежова не убивал.
– А! – пренебрежительно махнул рукой Поплавский. – Еще признается!
– Да не убивал он! – воскликнула я.
– А ты не кипятись, не кипятись, – снисходительно глянул он на меня, – и не таких раскручивали!
– Я не кипячусь, – отрезала я, – просто знаю, что Клунин этого не делал. Мотива у него не было. Вот Арникову он убил.
– Да ладно, – запахнул он свой шикарный пуховик, – разберутся. Ты вот что мне скажи, – плотоядно и весело посмотрел он на меня, – когда я тебя смогу на рюмку чая пригласить?
– Да хоть сейчас, – лукаво улыбнулась я, – тем более что у меня к тебе разговор есть. Так, ненадолго.
– Фи-и, разговор! – выпятил губы Поплавский и, немного подумав, махнул рукой: – Кафе, ресторан?
– Боюсь, что для этого у меня слишком мало времени, – с сожалением сказала я, – давай в машине?
– Что в машине? – захохотал Поплавский. – Решительная ты девушка!
– Шурик, ты неисправим.
– Ну ладно, пошли в мою.
Мы сели в «Пежо». Я отвинтила бутылку и наконец глотнула заветной жидкости.
– Хочешь? – предложила я Поплавскому.
– Я если чего-нибудь покрепче, – скептически пожал он плечами. – Ну, что там у тебя за разговор?
– Расскажи мне об Андрее. Просто расскажи… Семья, связи, женщины. Мужчины… может быть, – смущенно добавила я.
Поплавский озадаченно приподнял брови и неторопливо приступил к повествованию. Когда он дошел до Арниковой, я его остановила.
– Спасибо, Шурик, – я благодарно посмотрела на него и взялась за ручку дверцы.
– Что, вот так? И все-е? – разочарованно протянул он.
– Но ты же знаешь, кто я и где работаю. Вот моя визитка.
Я достала из сумки визитку и протянула раздосадованному Поплавскому.
– Привет Бригитте, – поддела я его напоследок и выскользнула из машины.
Он вышел следом и, посмотрев на меня грустными собачьими глазами, мотнул головой – вот ты, мол, как?
Я широко улыбнулась и села за руль «Лады». Махнула ему рукой. Он вяло улыбнулся и направился в магазин.
Минут через двадцать я уже поднималась в лифте на девятый этаж дома, где жила Вика, понятия не имея, застану ли ее дома. Не знала я также, на что могу рассчитывать, какое у нее будет настроение, захочет ли она со мной разговаривать. Позвонив в дверь, я все еще старалась предвосхитить детали нашей встречи, как она пройдет, окажется ли полезной для расследования…
Дверь мне открыла сама Вика, в джинсах и футболке. Ни тени косметики. Лицо помятое, бледное, глаза красные, заплаканные.
– Опять ты! – с презрительной ненавистью глянула на меня. – Только сейчас смотрела по телику, а теперь еще и живьем!
Она язвительно усмехнулась.
– Мне надо с тобой поговорить, – невозмутимо сказала я, хотя такой прием меня, мягко говоря, не порадовал.
– Всем надо со мной поговорить, – вздохнула, страдальчески закатив глаза, Вика.
У нее была совсем детская физиономия. Может, это и подкупило Ежова?
– Я ведь расследую обстоятельства смерти любимого тобой человека, – попробовала я вызвать у нее интерес и сыграть на чувствах.
– А мне от этого легче? – устало и подавленно взглянула она на меня.
– Я понимаю, тебе нелегко, но и ты меня пойми…
– Тебе надо статью настрочить, понимаю, – с высокомерным презрением ответила она, – где уж не понять!
– Дело не в сенсации и не…
– Да, да, – с наигранной серьезностью сморщила она свой детский лоб. – Дело в истине. Кому она нужна, твоя истина?
– Мне можно пройти?
Я услышала скрип поднимающегося лифта. Мне до смерти не хотелось препираться с Викой на пороге, давая соседям повод удовлетворить свое жгучее любопытство. Вздернув плечи, Вика тяжело вздохнула.
– Заходи, от тебя ведь все равно не отвяжешься, – в ее голосе звучала явная издевка, но я решила до конца быть стойким оловянным солдатиком.
Мы прошли на кухню. Что это, она, кажется, даже собирается напоить меня чаем?
– Мне нужна твоя помощь, – деликатно сказала я, усаживаясь на колченогий табурет.
– Ой, – вскрикнула она, – не садись, не садись на него, свалишься!
Ее возглас меня напугал – нервы после вчерашнего были на пределе.
– В снегу не замерзнешь, так на ровном месте ногу или руку сломаешь! – Вика впервые проявила не враждебную неприступность, а подобие иронической заботы.
– Спасибо, – неуклюже улыбнулась я.
– Кофе пьешь? – совсем уж фамильярным тоном обратилась она ко мне.
– Пью.
– Только у меня растворимый. Сама понимаешь, не до хозяйства было, – по-деловому сказала Вика.
Надо же! Она еще и такой умеет быть!
– Я хочу тебя спросить, ты не отлучалась с позавчерашней вечеринки? – как можно более благожелательно спросила я.
– Ты что же, – насторожилась Вика, – меня хочешь обвинить в Дрюниной смерти?
Взгляд ее снова обрел стальную твердость.
– Нет, что ты! Ты же его любила! – пылко воскликнула я.
– Нет, не отлучалась. Любой тебе может подтвердить. Да у нас никто никуда не выходил. Мы всем запаслись, – грустно усмехнулась она, – а насчет любви я тебе вот что отвечу. – Викины глаза внезапно потемнели и наполнились слезами. – Если ты думаешь, что я верила в его любовь, то очень заблуждаешься…
– Ты просто сейчас расстроена, – посочувствовала я.
– Нет, ты не поняла, – сжала Вика губы, наверное, чтобы сдержать слезы, – он играл со мной. Зачем я ему была нужна? Ты только подумай: продюсер, композитор. Его и в Москву приглашали. Может, в ближайшем будущем он бы и поехал…
Она выронила из рук кухонное полотенце, которым протирала чашки, и расплакалась. Я дала ей время на то, чтобы успокоиться. Когда затих последний горестный всхлип, я спросила:
– У него были враги? – Не знаю, – меланхолично пожала плечами Вика и, выключив электрочайник, сыпанула в чашки растворимого «Якобс» и залила кипятком.
– Ты же все время была рядом с ним…
– Ну и что, что была! – крикнула, сделавшись снова агрессивной, Вика. – Кто их разберет, всех этих шоу-бизнесменов, друзья они или враги?
Она вызывающе посмотрела на меня.
– Я не хотела тебя чем-то задеть или оскорбить, – терпеливо проговорила я, – просто мне нужна информация.
«Да-а, – подумала я, – ершистая штучка!»