толкнул его. – Не будет развода, да? Не получит она ничего! Это что, справедливо?

– Ты хочешь получить ее долю? – Лариса смотрела на него удивленно и с интересом. И взгляд у нее как-то поплыл. Предательская мыслишка в голову пришла: а не прибрать ли к рукам вельяминовский завод?

– Ну зачем же! – Аркадий вынужден был ее разочаровать.

Даже такое ничтожество, как Вильямин, нельзя загонять в угол, он ведь рано или поздно сорвется с резьбы. Или киллера наймет, или в полицию с повинной побежит – и то, и другое плохо. Да и сам в порыве отчаяния может схватиться за оружие.

– Мне много не нужно, двадцать процентов с чистой прибыли, и пусть себе дальше живет.

– Двадцать процентов?! – встрепенулся Вельяминов.

– От чистой прибыли! – уточнил Сарычев. – Двадцать процентов из твоего личного кармана!

– Тебе?

– И это при том условии, что ты будешь содержать мою семью, мою жену и моих детей. А если откажешься от них, будешь отстегивать мне половину. Или в тюрьму пойдешь! – Сарычев сложил пальцы рук решеткой.

– Содержать твою жену? – задумался Вильямин.

– И моих детей.

– И жить с ней?

– Жить можешь в этом доме, – кивнул Сарычев.

– С Ларисой?

– С платонической к ней любовью.

– Э-э, я подумаю…

– Подумай! – коварно усмехнулся Сарычев. – А я пока пойду порадую свою жену!

Он стремительно подошел к Ларисе, схватил ее за руку и потянул в спальню.

– Аркадий, что ты делаешь?

Она сопротивлялась, махала свободной рукой, крутила плечами, но в спальню зашла. И позволила уложить себя на кровать.

– Мы так не договаривались! – донесся из холла голос Вельяминова.

Сарычев засмеялся, расстегивая молнию на джинсах. Вильямину можно все, жить в его в доме, содержать всех, кто в нем живет. Но к Ларисе он может прикасаться только в мыслях, а пальцем – ни-ни. И если ему это непонятно, Аркадий сейчас объяснит. Как только закончит со своей сучкой женой.

Часть вторая

Глава 9

Отступила смерть, устала держать своей костлявой рукой за горло, коленкой давить на грудь. Но ведь держала и давила, не давая дышать, сколько раз Карамболь закрывал глаза, думая, что все, конец. Но нет, Аэлита всякий раз брала его за руку, возвращая к жизни. И смерть не просто отступила, Аэлита ее прогнала, и он очень ей за это благодарен.

Дело пошло на поправку, раны затягиваются, не сегодня завтра врачи разрешат подниматься с койки, ходить. Можно будет выйти на балкон, вдохнуть полной грудью свежего воздуха, обнять Аэлиту. Если она окажется под рукой.

Первое время она постоянно находилась при нем, а когда кризис миновал, перебралась в дом и сейчас всего лишь навещала мужа. Устала она от больницы, и ее можно понять. Да и не обижался Карамболь: ведь в самую трудную минуту Аэлита находилась рядом, грела душу своим присутствием. И сейчас сидит в изголовье, держит его руку на своей коленке.

– Ну что, я пойду? – спросила она.

– Дома лучше? – поморщился Карамболь.

– В твоем доме лучше, – улыбнулась Аэлита.

– Ну, дом у меня лучший, – ответил он.

И бассейн у него дома, и зимний сад, а обстановка, а отделка! Аэлите очень нравилось, а еще она любила разгуливать по дому голышом. Прислуга после обеда расходилась, Аэлита оставалась одна, раздевалась. А если она сейчас «нудирует» не только в свое, но и в чье-то удовольствие? Она ведь изменяла ему, ей нужно молодое тело. Карамболь нарочно приставил к ней пожилых и с корявой внешностью охранников, но мало ли…

– Вот я и говорю, долечиваться нужно дома, – сказала Аэлита.

– Я уже говорил с врачом, недельки через две можно будет отправиться домой.

– Медсестру я сама тебе найду, – нахмурилась она. – Такую же страшную, как твоя жизнь. Без меня.

– Ну да, без тебя страшно.

– Что ж ты тогда с этой?.. – Аэлита запнулась, махнув рукой.

Знала она о Вике, знала, почему Карамболь наехал на Прокофьева, но ведь у него имелось веское оправдание. А не надо было наставлять рога мужу!

– Поезжай домой, – сказал Карамболь. – И успокойся.

– Я уже успокоилась.

– Ну и хорошо. Ветряк и Казанок с тобой?

– Пусть дом охраняют, – фыркнула Аэлита. – Толку от них! Если захотят убить… Да и за что меня убивать?

– А если просто отморозки?

– Обещаю тебе не выходить из машины, – сказала супруга, поднимаясь и оправляя юбку. – А если ты думаешь, я начну вешаться на шею парням, я на тебя обижусь!

Карамболь кивнул, глянув на жену. Не станет она изменять ему после того, что случилось. Но хвост к ней все же нужно будет приставить. Но потом. Все свободные глаза и руки сейчас в деле. Прокофьеву все равно, кто заказал Карамболя, а для него это вопрос жизни и смерти. Стреляли чужие, но нанял их кто-то из своих. И предателя нужно найти. Враг точно не сидит сложа руки, и его нужно опередить.

* * *

Марина в хлопотах с утра до вечера, то готовит, то убирается, то детьми занимается. Все домашние проблемы на ней, Егору остается только служба. Другой скажет, хорошо устроился, но в общем-то так оно и есть. Жену Егор, может, и не любит, но с ней тепло и уютно. И даже не хочется уходить из дома. Завалиться бы сейчас на диван перед телевизором, Марина подаст бокал холодного пива…

Марина позвала за стол, улыбнулась, подала завтрак, после чего молча проводила до двери. Она улыбалась, но как ни отгоняла грусть, взгляд становился все печальней.

– Сегодня пораньше вернусь, – сказал он.

Действительно, на повестке дня