И вот я в аэропорту. Перелет был долгий и хотелось спать. Но меня встречал водитель отца. Он хотел видеть меня немедленно.

В кабинете я свалилась в кресло и принялась внимать. И стараться не заснуть. Но отец был краток. Дал папочку и попросил меня подписать. Не смотря на усталость просмотрела. Подписывать только после прочтения у меня было доведено до автоматизма. Документы на компанию, особняк, счета и еще кое-что. И что все это теперь мое и мне решать, что с ним делать. Я спросила зачем, отец пожал плечами и сказал, что все равно все мое.

Признаться, дико хотелось спать и усталость после перелета тоже сыграли свою роль. Никакого подвоха я не обнаружила. Не помирать же отец собрался. И подписала.

Отец кивнул и взяв вторую папку, очень толстую, целый талмуд. И положил передо мной и подошел к чемодану возле дверей. И как я его не заметила?

Сказал, что он уезжает, хочет достигнуть просветления и найти смысл жизни. А я девочка большая и сама справлюсь. Тем более, что ничего нового. Махнул рукой и скрылся в лифте.

Я сидела и хлопала глазами. В тот момент я чувствовала себя глупо. Какое просветление? При чем тут смысл жизни? Отец, что философии пере читался на досуге.

Я встала и подошла к окну, внизу увидела, что отец сел в автомобиль и водитель его увез Я в недоумении вернулась за стол. Открыла папку. Там были ключи, флеши и карты. И документы. Много документов. И когда до меня дошло, что он сделал, то я принялась звонить отцу на телефон. Не отвечал. Тогда его секретарю. Он ответил и сказал, что отец уже в самолете. И что дозвониться будет сложно. Я выругалась. Был еще один номер по которому я могла позвонить отцу. Но он был на крайний случай. И хоть желание позвонить по нему было, я сдержалась.

И снова принялась читать, что мне оставил отец.

Отец сделал пакость, большую. Он все переписал на меня. И компанию, и имущество, и счета, кроме личного счета отца. И теперь я могла делать с этим, что угодно. Хоть продавать, хоть руководить. Класс.

Но мне руководить не хотелось, продавать я тоже ничего не собиралась. Поэтому психанула и поехала домой. Не в особняк, а в свою квартиру. По дороге заехала в магазин. Кушать-то надо.

Несколько дней было тихо. А вот потом мне стали звонить, писать и приходить домой из компании. Требовалось принимать решения и руководить этой махиной. Но я не хотела. И упрямо отказывалась.

Я неделю призраком ходила. Отец правильно рассчитал, что я не позволю бросить компанию на произвол судьбы. Совесть не позволит. И она не позволяла.

Гендиректор и так был. Но отец сам все отслеживал. Мне всю почту завалили отчетами и документами.

Я не знала, что делать. Да я работала в компании, но не руководила же ею. И я не выдержала и пришла в компанию, когда прочила новости.

Компания не развалилась бы, но и дальше развиваться не стала бы. Ее просто бы начали растаскивать. Долго. Но постепенно смогли бы. И наблюдать я за этим не могла.

Я раньше думала, что у меня напряженный график и много работы? Я ошибалась.

Первые полгода я не помню. И не смогу вспомнить. Я работала и работала. Доходила до дома и падала, но чаще спала в комнате отдыха. Я там поселилась. Много людей, куча документов, все время поездки и перелеты. Переговоры, отчеты, решения, сведенья. Это был ад!

Люди, это были акулы бизнеса. Не всегда были сдержанные и воспитанные. Кто-то надеялся на наглость и напор. Меня не воспринимали в серьез. И пытались давить, чтобы я делала и подписывала, что было нужно им. Я и раньше вела переговоры, но не в таком количестве и масштабе. И было сложно. И главная сложность заключалась не сорваться и не послать. Тут мне помогли уроки контроля эмоций отца.

Не все подчиненные желали признавать меня, как руководителя. Тоже приходилось быть твердой и без эмоциональной. Я провела реорганизацию.

Но работа не заканчивалась.

Арс и Марк просто похитили меня и увезли в дом за городом на Новый Год. Три дня я наслаждалась тишиной. Мы втроем встретили праздник. Я им была очень благодарна за передышку.

Снова работа. Она не прекращалась. Круглые сутки. Я часто не успевала спать, про есть тоже забывала или не успевала. На работе все время я контролировала себя и свои эмоции. То есть все время.

И не выдержала. Однажды Марк зашел ко мне в кабинет и не нашел меня, хотя Ксения сказала, что я здесь. Он осмотрел весь кабинет и прилегающею к нему комнату отдыха. Не нашел. Решил уже выходить, когда решил проверить ванную комнату. Марк застыл на пороге, а затем бросился ко мне.

Я плакала, на взрыв. Я сидела на полу и не могла остановиться. Слезы лились рекой.

— Аня! — Марк был шокирован и испуган. Он никогда не видел меня такой. Да я и себя не припомню такой.

— Черт! Аня, что случилось? — я плакала. Не могла ответить.

Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул. Я замотала головой, спрятала лицо в ладонях и пыталась вырваться. Мне удалась. Марк не сильно держал и был слишком потрясен.

— Черт! Черт! Черт! — мужчина достал телефон. — Алло! Арс, ты где?! …не важно, быстро в кабинет Ани! Срочно! И чтобы никто не мог сюда войти, понял? — договорив Марк рывком убрал телефон.

— Аня. Аня. Слышишь? — он попытался отодвинуть мои ладони. — Все хорошо. Слышишь. Мы со всем справимся. — Мужчина вытирал слезы и говорил, говорил мягким и успокаивающим тоном.

Поднял меня аккуратно на руки и отнес на диван. Меня начала бить дрожь. Мне было холодно. Марк укутал меня в плед и сам сидел рядом. Обнимал и гладил по голове.

Ребята и так мне сильно помогали. И были загружены. Марк тогда даже на свидания практически не ходил. Уставал сильно. Я не хотела их еще больше грузить.

К приходу Арса я уже более или менее успокоилась и заснула. И, наверное, уже приснилось.

— Ты чего бледный такой? Вроде у нее истерика была, а не у тебя? — голос Арса был приглушен.

— Издеваешься? Да я чуть не посидел, когда ее плачущей увидел. — Марк вздохнул.

— Она человек. А с такой нагрузкой не удивительно. Как только раньше не психанула.

— Она никогда не говорила, что ей так тяжело. И выглядела бодрой. А если что-то нужно было, то всегда помогала. Да и эмоций негативных она никогда не показывала. Всегда собрана, легко находит решение.

— Смеешься? Подумай, разве хоть кто-то на такое способен?

— Нет. — Через паузу. — Но она…

— А она не показывает, что ей сложно. Александр такой же. Вся в отца.

— Это точно. — Смешок. — Особенно, когда совсем ее достанут. Даже мне не по себе становится от ее ледяного тона и слов.

— Есть такое, — Арс снова вздохнул.

— Черт, надо за ней присматривать. Отдых ей устраивать. А то второй ее истерики я не выдержу.

— Тебе же не привыкать видеть женские слезы, — Насмешка так и сквозилась в словах.