Хорошо, Анжела пообещала выйти на работу ровно через неделю, как раз к возвращению шефа. А вот Витя просил продлить отпуск. Деваться некуда, придётся согласится. У Виктора за время работы отпуска три в запасе набралось. Надо будет с ним поговорить и недогулянные дни компенсировать деньгами — пусть на них наймут няньку. Потому что проверку Натальи он мог доверить только ему, никто ничего больше не должен знать, и тянуть дальше нельзя.

— Миша, тебя шофёр ждёт? — услышал он Натальин голос сзади.

— Нет, он пригнал мою машину. Я еду сам. Почему ты не вызвала такси?

— Подбросишь? — Она как будто не слышала его вопроса.

— Нет, у меня много дел. Меня ждут. Наташа, не трать попусту время. До следующего самолёта всего двенадцать часов. Тебе дома заняться нечем?

Михаил видел, насколько она расстроена и разочарована.

— Я не просила меня таскать по командировкам! Я экономист, а не эскортница, а ты используешь меня не по назначению.

— Сейчас ты выполняешь обязанности секретаря-референта. Не устраивает работа — пиши заявление на увольнение, получишь командировочные и зарплату за неделю. Прилечу из Америки — подпишу.

Она разозлилась.

— Я тебя порядочным человеком считала. А ты…

Михаил тоже вышел из себя.

— А я брал сотрудницу, а не в няньки нанимался. Или выполняешь мои требования, или ищи другое место.

Но Наталья не унималась.

— Мы с твоей мамой по-человечески поступили, когда она квартиру продала. А ты — неблагодарный.

— Она платила за жильё, насколько я помню. Наталья, я предупреждаю последний раз, терпеть истерики и выслушивать претензии — не собираюсь. Хочешь — работай. Не хочешь — уходи. Мне хуже от этого не будет.

Она встала как вкопанная, заморгала, и две крупные слезинки покатились по её щекам. Миша достал разовые платочки и протянул ей.

— Истерика окончена? — спокойно спросил он.

— У тебя совсем чувств никаких нет! Я устала! Ты до дому меня довезёшь?

— Нет! Мне в другую сторону!

Он достал айфон и вызвал такси. Стоял рядом с Натальей и ждал, когда оно подъедет, затем попросил записать поездку на счёт фирмы, посадил Наталью на заднее сиденье, хлопнул дверью и посмотрел вслед удаляющейся машине. Теперь можно ехать домой.

По дороге думал об Оле. Нехорошо получается: вот сейчас она приедет к нему и они опять из дома не выйдут. А живёт он в таком красивом месте, тут же природа почти не тронутая. Кроме того, молодой девушке хочется развлечений: дискотеки, клубы, а он её даже в рестораны водить перестал. Ему спальни достаточно. Оля — его отдых, средство отвлечься от всего и от всех. Нельзя так с ней. Необходимо отдавать столько же, сколько берёт. Ему ведь хочется сделать девочку счастливой. Набрал вызов Анжелы.

— Добрый день, Анжела. Простите, что беспокою. Как у вас там? Мама встаёт?

— Спасибо, Михаил Александрович, у нас всё хорошо. Обход сейчас, вот Дима зашёл.

Михаила резануло это панибратское обращение «Дима». Удивился своему восприятию, как будто на его личное покусились. Хотя Анжела давно разведена, да и Громов с некоторых пор тоже свободен. Почему бы и нет.

— Извини, что отвлекаю. Я позже тогда.

— Нет, всё нормально, Дмитрий Сергеевич маму на перевязку забрал, я одна и могу говорить. Как съездили?

— Всё по плану, договоры подписали. Я попросить хотел, мне бы два билета в Большой театр, после того как вернусь из Америки. Закажете?

— Конечно, на балет или оперу?

— Балет предпочтительней. Анжела, я тысячу лет не был в театре. Заранее спасибо!

Михаил остался доволен собой, всё же о культурной программе для следующего свидания он позаботился.

Ираида Аркадьевна, как всегда, крутилась около плиты. Услышав шаги сына, бросила всё и подошла, поцеловала в щёку, а он радостно обнял её.

— Устал с дороги? Мишенька, иди в ванную, а я пока тут закончу и обедать будем.

— Федя Олю привезти должен. Я дождусь её.

Мать с улыбкой покачала головой.

— Дождись. Я духовку на время выставлю и к себе поднимусь. Не хочу смущать девочку, у вас свои дела. — Она ненадолго задумалась, как бы взвешивая, стоит или не стоит произносить то, что её волновало, и… решилась. — Миша, у меня пара вопросов к тебе есть…

Он упреждающе поднял ладонь.

— Мама, если о Наташе, то не нужно. Дай отдохнуть от этой женщины!

В ожидании Оли он то и дело нетерпеливо выглядывал в окно. Времени-то совсем не много, а девушки всё нет. Набрал Фёдора.

— Въезжаем в посёлок, всё в порядке, Михаил Александрович, — ответил тот.

Михаил сел на диван, взял в руки какой-то журнал. Пролистал и увидел своё фото. Удивился, прочёл статью о завидных холостяках и уже собирался звонить Виктору, выяснять, что за безобразие печатает жёлтая пресса и как он туда попал, как услышал шум подъезжающего автомобиля. Закинул журнал под диван и поспешил к дверям, чтобы встретить Олю.

Все тревоги отступили, как только обнял её. Целовал, не давая раздеться, просто оторваться не мог.

— Отдушина ты моя, радость, счастье моё… — говорил и снова целовал, отпустить боялся. — Не могу без тебя. Ты самый светлый человек в моей жизни. Не хочу расставаться.

Она отвечала, а он радовался всё ещё неумелым её поцелуям, искренности и желанию отдать себя всю без остатка.

Так и не позволив ей снять куртку и сапоги, подхватил Олю на руки и унёс в спальню. Только там отпустил, предварительно закрыв двери на ключ.

В глазах Оли читалось беспокойство. Она всё же скинула с себя верхнюю одежду и обняла Мишу, запустила пальцы в волосы, взъерошила их, притянула его к себе и легонько коснулась губ.

— Я так скучала по тебе. Если бы ты знал, как скучала!

— Я знаю, чувствую. Чудо моё. Самый лучший Заяц на свете! — Он чуть отстранился и спросил: — Оль, мне надо в душ, я с самолёта, ты со мной или подождёшь в кровати?

— Подожду. Или не подожду. Сейчас сниму с себя всё и пойму.

Душ не остудил его желания, если бы времени было вдоволь, он не выпустил бы Олю из кровати до завтрашнего дня. Но приходится довольствоваться малым, а потому постарался вымыться побыстрее и в одном полотенце вошёл в комнату.

Оля лежала укрывшись одеялом, её волосы рассыпались по подушке. Увидев входящего в комнату Михаила, она улыбнулась, вытащила из-под одеяла руки и потянулась к нему, а он замер, разглядывая гематомы на локтевых сгибах, оставленные внутривенными инъекциями.

Желание пропало.

Миша подошёл к кровати и сел рядом с девушкой.

— Оля, что это? — он провёл пальцем по синякам на правой руке, отмечая про себя, что уколов было несколько, да и синяки наслаивались один на другой.