– Где ты видел человека с оружием? Где ты видел человека с оружием? Где ты видел человека с оружием?..

– Там…

– Где ты видел человека с оружием?

– У домиков шахтера… шахтера…

Пацан начал отвечать – это хорошо. Сейчас у него зарождается стокгольмский синдром – и его уже не надо бить, он ответит на все вопросы. Если бы его бить и спрашивать – он только ожесточился бы…

– Сколько было людей с оружием? Сколько было людей с оружием?

– Один… один, сэр.

Молодой британец находился в состоянии шока… ему было плевать на то, что в двух метрах от него насилуют его девушку, плевать на то, что перед ним враги… плевать на все. Увы… современный мир воспитывает толерантность, а не способность сопротивляться. Сто лет назад его почти что сверстника, девятнадцатилетнего субалтерн-лейтенанта двенадцатой индийской пехотной бригады Джереми Росс-Эккарт Колвилла, взяли в плен японцы. Они привязали его и использовали для отработки приемов штыкового боя. Лейтенант сохранил бодрость духа до самого конца и насмешливо комментировал каждый удар, пока одиннадцатый не оказался для него смертельным. Да… раньше англичане были другие… и свою землю бородатой, воняющей потом и кровью орде они не отдали бы…

– Какое у него было оружие…

Ответ пришел сразу и оказался совсем не таким, как они его представляли. Первыми они услышали не выстрелы… просто свист пуль, и двое, один из них поднялся и, довольный, застегивал щтаны, еще один их расстегивал в предвкушении, повалились в разные стороны как уроненные мешки, почти беззвучно и безжизненно. Только потом – пули были сверхзвуковыми – до них донесся глухой, ровный стук пулеметной очереди.

Ибрагим все понял первым – в конце концов, он служил в армии и знал, что такое пулеметный огонь. Он прыгнул за валун и замер. А вот амир не был так ловок и проворен – новая пулеметная очередь прошла чуть левее, пули визгнули по камню, взрыли землю – а одна из них ударила амиру в ногу, в районе щиколотки, раздробив начисто кость и едва не оторвав ногу. Амир, до этого не боявшийся крови, сел на землю и замер, тупо смотря на разбитую ногу и бьющую ручьем кровь. Ибрагим попытался затащить его за валун или хотя бы заставить залечь, но эвакуационной петли на одежде не было, а амир совершенно не понимал, что происходит, он был в шоке. Пулеметчик по точке попадания скорректировал прицел и дал новую, короткую очередь. Как минимум одна пуля попала в голову – Ибрагима обрызгало кровью и мозгами, он залег за валун и замер, думая о том, в какую мясню они попали и что теперь делать. Этот хрен… он ему сразу не понравился. Он не сказал, что у кяфира – пулемет.

Он прикинул – из шестерых трое мертвы или тяжело ранены. С его автоматом против опытного и вооруженного пулеметом человека много не навоюешь. Он вспомнил курс молодого бойца – для подавления огневого расчета пулемета противника выделяется команда как минимум из пяти бойцов.

Был еще один… кажется.

– Али, не вставай…

– Аллах… Аллах…

– Али, не вставай!!!

– О, Аллах…

Еще один выстрел, на сей раз – одиночный и несколько в другой тональности. Снайпер!

– Али! Али!

Прицел на пулемете у меня был простой «ACOG6Х», даже без автоматического расчета угловой поправки. И из пулемета я последний раз стрелял месяцев шесть назад. Но промахнуться я просто не мог. Не имел права.

Я был пулеметчиком. Во время войны – мы собирали все пулеметы, какие только могли, свои, трофейные, практически во всех отделениях и группах – было по четыре-пять пулеметчиков. Пулемет был незаменим, когда бородатые твари, обдолбавшись дурью, катили на нас волнами, атакуя раз за разом, пока были силы. Пулемет нужен был всегда. Нужен был, если приходилось воевать в городе – пулеметная пуля пробивала большинство стен и останавливала машины. Нужен был для прикрытия – а в той войне для любых действий нужно было очень серьезное прикрытие…

Пристреливаться некогда, и возможности нет. Первая цель – ростовые фигуры, метров семьсот до них. Дальше будет сложнее…

Прицел обнулен на шестьсот метров – учитывая баллистику этого патрона, на этой дистанции для попадания примерно на уровне шея-голова надо целить по коленям. Хорошо, что ветра особого нет – он, точнее, есть, но в лицо, поэтому его можно не принимать в расчет…

Дожал спуск – пулемет застрочил, ровно ведя строчку. Я не отпускал спуск, пока не разметал всех, кто стоял, затем перенес огонь левее – и двумя очередями накрыл еще как минимум одного. Это уже хорошо, это гут…

– Двойка, занял позицию.

– О’кей, вопрос: что наблюдаешь?

– Наблюдаю муслика, могу убрать.

– Работай.

Щелчок выстрела.

– На минус.

– Доложи, что видишь.

– Сейчас… – у снайпера был и прицел лучше, и обзор. – Наблюдаю пять пораженных целей, ни один не двигается.

– Валун наблюдаешь?

– Так точно.

– За валуном могут быть цели.

– Не наблюдаю.

– Перемещайся на другую позицию. Я держу цель.

– Принял, выдвигаюсь…

Еще один снайпер, в отличие от Салама вооруженный винтовкой «SC Thunderbolt 127» калибра 50 BMG, остановил свой внедорожник на взгорке – в его задачу входила изоляция места проведения операции и остановка машины противника, если тому удастся прорваться на трассу. Внутрь обозначенной зоны проведения операции он не должен был стрелять – можно задеть кого-то из своих или гражданского. И ту и другую задачу он мог решить с блеском – его винтовка давала минутную кучность до тысячи четырехсот метров. Проблема была в выборе позиции – но кажется, он ее нашел правильно.

Молчаливый полицейский констебль остановил «Лендровер» на взгорке, и снайпер начал готовить площадку для выстрела.

– Ублюдки…

Это слово, произнесенное Ликвидатором, заставило сидевшего за рулем напарника недоуменно посмотреть на него. Обычно Ликвидатор никак не комментировал происходящее. То, что он счел нужным так высказаться, говорило о его душевном смятении.

– Все нормально?

Сам напарник тоже был молчаливым, второй номер обязан был подстраиваться под первого, да их и подбирали-то с психологической совместимостью. Но раз Ликвидатор высказался – говорить разрешалось и ему.

– Да…

Гребаные придурки! Это надо было додуматься сотворить такое!

Но еще больше Ликвидатора насторожило наличие у цели пулемета и наличие второго стрелка-снайпера. Это могло значить только одно – их ждали. Теперь их – два на два, и на их стороне – пулемет и снайперская винтовка.

Ликвидатор принял решение уезжать. В другой раз. Он никогда не лез на рожон, не верил в случайности и помнил, что настоящий мастер всегда бьет внезапно. Если у него рождались подозрения или опасения, он всегда отступал, чтобы попробовать в другой раз и другим способом. Он никогда не изменял своим правилам – и сегодня он им тоже не изменит. В конце концов – он должен оставаться живым, чтобы выполнить задание.