– Сначала нужно пустить Синдеева в разработку. Накопать на него все, что только удастся. Проверить его квартиру, дачу, гараж. В лаборатории искать бесполезно, да и разрешения мы не получим. Черт, мы и на осмотр квартиры его не получим. – Гуров раздраженно забарабанил пальцами по столу. – Мы ничего на него не имеем. Идти к Орлову с писаными на воде предположениями бесполезно. Он и на частное расследование разрешение давать не хотел.

– А что делать? Проверить Синдеева все равно придется, – покачал головой Стас. – Не можем же мы ждать, пока этот чокнутый профессор найдет себе новую жертву!

– Деньги, – выдал Гуров.

– Какие деньги?

– Деньги – это зацепка, Стас. Он расплачивался с девушками наличными, по крайней мере, в случае с Митеревой так и было. Думаю, все остальные тоже получили наличные, но ведь сам Синдеев должен был их откуда-то брать. Вряд ли он держал их в банке из-под кофе.

– Хочешь попытаться получить разрешение на проверку его банковских операций? – Крячко криво усмехнулся. – Что ж, удачи тебе, полковник. Думаю, ордер на обыск всего имущества получить будет гораздо проще, чем разрешение на нарушение тайны вкладов.

– А мне оно и не понадобится, – улыбнулся Гуров. – Давай-ка прокатимся, Стас. Навестим моего нового друга Стебу.

– Думаешь, он станет помогать ментам?

– Он, может, и нет, а вот его приятель Крайчик питает странную слабость к операм из МУРа. Пусть еще разок поработает на благо правоохранительных органов. Кто знает, может, когда-то эта помощь сослужит ему хорошую службу. Жизнь длинная, а мне сдается, гражданин Крайчик не планирует провести ее как законопослушный гражданин.

– Долгосрочные инвестиции? Ловко придумано, – похвалил Крячко. – Лады, едем к Стебе.

…Спустя два часа у Гурова на руках имелось косвенное доказательство причастности профессора Синдеева к смерти девушек. Как и предполагал Крячко, визит полковников Стебу не обрадовал. Услышав, что те собираются воспользоваться криминальными способностями его друга, он совершенно вышел из себя. Минут пять на чем свет стоит поносил Гурова и свою неосмотрительность. Зачем только он согласился на дурацкую сделку! Теперь его доброе имя вора будут полоскать на всех этапах, ему никогда не удастся отмыться от клейма «активиста», человека, добровольно сотрудничающего с ментами.

А потом Гуров выложил перед ним снимки жертв. И рассказал, как врач, призванный лечить людей, убивает их ради того, чтобы его имя вошло в историю. Не ради денег, что Стеба мог понять, не ради спасения корешей, а просто ради того, чтобы доказать всему миру, что он гений. Убивать своих же ради фуфлыжной цели? Такого Стеба не понимал. Прежде чем вызвать Крайчика, он взял с Гурова слово, что тот ни под каким предлогом сюда больше не заявится. А заявится, так он на него такую травлю устроит, что мало не покажется. Он свой авторитет терять не собирается. Гуров слово дал и получил помощь от Крайчика.

На этот раз Крайчику пришлось повозиться подольше, но со своей задачей он справился. Нашел все счета и банковские карты, которыми владел Синдеев, скопировал все операции, которые тот осуществлял за последние шесть месяцев, и выдал все это Гурову. Просмотрев списки, Лев понял, что получил то, что искал. За последние шесть недель профессор Синдеев пять раз снимал равнозначные суммы с основного счета. Периодичность снятия наличных совпадала с датами смерти опознанных и неопознанных трупов. Все, кроме пятой операции. Последняя сумма была снята всего день назад, и это в корне меняло дело.

Теперь можно было начинать разработку профессора по полной программе. С этими данными можно было даже к генералу пойти, но оба полковника решили повременить. Ни тому ни другому не хотелось объяснять, каким образом им удалось получить конфиденциальную информацию, да и Крайчика подводить не стоило. Пятая сумма могла означать, что у Синдеева на примете еще одна жертва, и Лев надеялся только на то, что они не опоздали. Совершить очередное преступление в день, когда к тебе приходил полковник из убойного, было бы верхом безрассудства, но если подозреваемый – «чокнутый профессор», то от него можно ожидать чего угодно.

Гуров решил установить за Синдеевым слежку. Понятно, что это не вполне законно, но обстоятельства вынуждали действовать на свой страх и риск. От Стебы он отправился обратно в городскую больницу, а Крячко поехал в отдел, собирать компромат на Синдеева.

Трое суток полковник Гуров буквально по пятам ходил за профессором Синдеевым. Крячко приходилось применять все свое красноречие, чтобы уговорить сменить его на несколько ночных часов, чтобы тот мог немного поспать. Ему казалось крайне важным лично выполнять эту нудную и неблагодарную работу. Стас убеждал друга, что совершенно незачем освобождать его от наблюдения, он добровольно согласился помочь Гурову в расследовании, а это значит, что согласие распространяется и на рутинную работу, но тот упорствовал.

В основном причиной такого упрямства была бесполезность наружного наблюдения. За трое суток профессор Синдеев не совершил ничего подозрительного. Он не встречался с молоденькими девушками, не приглашал их к себе домой и не водил на свидание в парк. Он вообще ничего не делал. Все его перемещения сводились к одному маршруту: из дома в лабораторию и обратно.

За это время Крячко успел побывал в квартире Синдеева, съездить в дачный поселок, где у профессора имелся дачный участок, совершенно заброшенный и запущенный. Ни в квартире, ни на даче он ничего не нашел. Никаких следов женского пребывания. Никто не забывал в квартире Синдеева заколок для волос или тюбиков помады. Никто не оставлял в дачном домике предметов женского туалета. И личные записи профессора не содержали ничего, что могло бы послужить доказательством его причастности к смерти девушек.

Это сводило Гурова с ума. Долгими часами, сидя в машине и дожидаясь выхода профессора, он продолжал прокручивать в голове беседы с родственниками и друзьями жертв, пытался найти хоть какую-то зацепку, что-то, с чем можно было бы пойти к генералу Орлову. В последний вечер перед понедельником, последним днем, отведенным генералом на расследование, Гуров не выдержал. Собрав снимки жертв, вышел из машины и решительно направился к подъезду профессора. Больше ждать он не мог.

Дверной звонок разнесся по притихшему дому, словно звук тревожного колокола. Гуров услышал шаги за дверью, но открывать ему не спешили. Тогда он с силой забарабанил по двери и громко произнес:

– Откройте, профессор, я знаю, что вы дома. – Ответа не последовало, но Лев не отступил. – Синдеев, впустите меня, я все равно не уйду. – Выждав минуту, он забарабанил вновь.

Соседняя дверь приоткрылась, в проеме показался сердитый глаз соседа:

– Чего шумите, молодой человек? Прекратите немедленно, иначе я вызову полицию!

– Я сам полиция, папаша, – не очень вежливо заявил Гуров. – Если не хотите выступать свидетелем в суде, лучше вам убраться обратно.

Обладатель глаза мигом ретировался. Замок щелкнул, но Лев был уверен, что сосед не ушел, а следит за происходящим через дверной глазок. Понял это и Синдеев, и это ему явно не понравилось. Он открыл дверь, проворно втянул Гурова внутрь, снова ее захлопнул и гневно произнес: